Книга Дамасские ворота, страница 125. Автор книги Роберт Стоун

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дамасские ворота»

Cтраница 125

И когда ее повалили, и колено уперлось ей в поясницу, и чья-то рука зажала рот, она продолжала слышать его мальчишеские хвастливые ругательства и угрозы, как он храбрился. Она понимала, что это отчасти призвано произвести впечатление на нее. Врач, коммунист, народный вожак, возлюбленный всей ее жизни и при этом, как водится у арабок, любимый сын, мальчишка, который даже в такой момент не мог не играть в героя.

Вокруг нее стояли несколько человек, кто-то осветил ее. Руки ей скрутили за спиной, на шею надели что-то вроде веревочной петли. Когда она попробовала вырваться, ей безжалостно заломили руки еще выше, согнув в локтях, так что она не могла ими пошевелить.

— Нуала! — крикнул Рашид. Он так и не научился правильно произносить ее имя.

— Я здесь, любимый, — откликнулась она.

В это время ее на удивление бережно подняли за локти. Двое мужчин по бокам. Они понесли ее вверх по каменным ступеням, и в стрельчатое окно она снова мельком увидела звезды. Затем они еще раз повернули, и она увидела, что находится на каком-то балконе. На каменном его полу, похоже, лежало сено. Значит, действительно это, возможно, бывшая церковь и они на хорах.

— Рашид! — крикнула она.

Он крикнул в ответ. На миг — может быть, ввело в заблуждение то, как бережно несли ее, — ей захотелось обратиться к своим невидимым тюремщикам. Но тут на шею ей накинули петлю, и она поняла, что их бережность была бережностью палачей, осторожностью убийц. Ей связали лодыжки.

Не хотелось умирать в таком грязном, ужасном месте. Один из принесших ее людей что-то сказал, но она была слишком напугана и не поняла его. Она услышала, как Рашид снова выкрикнул ее имя, и его голос тоже выдавал страх.

— Рашид! — позвала Нуала.

Она была едва в силах говорить. Горло пересохло, веревка давила шею. Она боролась со страхом, как боролась с петлей, не пускавшей ее. Мы здесь вдвоем, любимый. Она не могла сказать ему, что все кончено. Больше всего она хотела, чтобы он был с ней, чтобы мужество не оставило его в этом ужасном месте. Потому что они оба люди покоренного мира, и виселица, наконец настигшая их, воплощает всю историю их народов.

— Будь отважным, любимый! — крикнула она.

Он воззвал к Богу.

— Власть народу, — проговорила она, хотя знала, что эта фраза, на устах с которой она решила умереть, давно обернулась дурной шуткой. — Кто был ничем, — пыталась она сказать, пытаясь думать, — тот станет всем.

Какое грязное, страшное место. В следующий миг она уже качалась в пустоте, и единственная мысль рвалась в мозгу: воздуха, этого смрадного воздуха; но дышать было нечем. Злые люди, направив луч фонаря, смотрели на нее; в угасающем сознании вспыхнула последняя мысль: неужели это смерть, и бездонная тьма милосердно раскрыла ей свои объятия.

Часть третья
53

Его кровать была со стеганым одеялом, и, когда он проснулся, сквозь тюлевые занавески светило солнце, а в эвкалиптовой роще гремел птичий хор.

В бунгало было пусто, остальные кровати заправлены. Сония сидела на детских качелях в рощице и, заслонив ладонью глаза от утреннего солнца, смотрела на него:

— Хочешь завтракать?

Он помотал головой:

— Где все?

— Разиэль и Преподобный поехали с Розой на Голаны. Она молодая и сильная, поможет в случае чего и сама, может, убережется от опасности. Остальные здесь. Мы сняли им парочку бунгало. А я поджидаю тебя.

— Поджидаешь меня для чего, Сония?

— Чтобы подняться на гору.

— Правда? И что мы там будем делать, когда поднимемся?

— Я — петь. Ты — слушать. Ты ведь репортер, не так ли? Ты сопровождаешь меня. Потом, если все выйдет как надо, поедем в Иерусалим.

Он повернулся и увидел Фотерингила, который, бормоча себе под нос, возился под капотом «вольво» шестидесятых годов.

— Ты, я вижу, колеблешься, — сказала Сония, беря Лукаса за руку. — Есть другие идеи?

— Да нет, пожалуй.

В дороге, сидя за рулем своей арендованной машины, Лукас спросил:

— Что он собирается делать в горах?

— Он должен провести какое-то время в медитации перед своим последним…

— Заявлением? — предположил Лукас. — Откровением?

— Да, правильно. А потом вернуться в Иерусалим, потому что сказано, что он придет из Дана.

Он покосился на нее. Нет, она говорила без иронии; она все еще верит. Раньше или позже это должно кончиться. И тогда, когда настанет просветление, что останется от нее? Что до него самого, то теперь он уже хотел, чтобы это не кончалось. Хотел, чтобы их обоих несло непрекращающееся чудо.

— Восприятие функционально, — сказал он. — Согласна? Ведь вещи не определяются тем, что мы видим ежедневно? То, что мы видим ежедневно, может быть ложным сознанием.

— Так-то лучше, — сказала Сония. — Теперь ты понял. В любом случае я нужна Преподобному. Он это сказал. И я хочу, чтобы ты присоединился.

Вскоре они уже проезжали магазины и отели Тиверии. Тут был небольшой парк с аттракционами на берегу Киннерета. Между аттракционами неуверенно гуляли стеснительные арабские семейства. Лукас обратил внимание, что женщины были в косынках или мантильях вместо чадры.

— Христиане, — объяснила Сония. — Из Армии Южного Ливана ездят сюда на отдых.

Когда они проезжали Магдалу, где Мария Магдалина жила сельской девушкой до того, как стала блудницей в большом городе, со стороны озера донесся одинокий слабый звук колокола.

Немощеная дорога бежала среди необработанных полей, спускаясь к воде, окаймленной тамариском и эвкалиптами. В нескольких милях впереди Лукас увидел арки церкви, стоящей на берегу.

— Что это? — спросил он.

— Чей-то храм. Забыла чей.

Храм и примыкающий к нему монастырь были из розового иерусалимского камня, но непохоже, чтобы старинной постройки. В неороманском стиле, крытые красной черепицей, с чистым внутренним двориком и фонтаном перед ними. Он свернул с шоссе на грунтовку и покатил вниз, к озеру. Оказавшись у воды, он понял, что выбрал не ту дорогу; храм и монастырь были на другой стороне пастбища, огороженного колючей проволокой.

Звонили колокола, от гудящего бассо профундо до тинькающей меди колокольцев. Ветер с озера кружил перезвон, уносил его к небу, оповещал о медленно ползущих тучах дальний берег.

Высокий монах в белом закрывал двери храма.

— Бенедиктинцы. Я хочу пойти, — заявил он. — Пойти к мессе.

— Если ты так хочешь, — сказала она, — я хочу пойти с тобой.

Лукас схватился с оградой из колючей проволоки, обдирая руки.

— Поосторожней! — попросила она его.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация