Мозговеды
Лол сидел в МакДоналдсе, пересчитывая палочки картошки-фри разной длины, Кев-Кев сидел рядом и жевал соломинку, они ждали Мэтта, чтобы посидеть с ним здесь, и вот он явился, опоздав, как обычно, он нес от кассы коробку с бигмаком, солнце пробилось сквозь облака и заглянуло в окно на пару секунд, до лета оставалось несколько месяцев, мальчики не могли ждать, у них были планы, и Лол скрестил руки, сильные от упражнений с гантелями, все шло, как обычно, но сегодня нужно было сделать кое-что важное, Мэтт сел и открыл свою коробку, он поднес бургер ко рту, майонез и кетчуп выступили по бокам, начал жевать, Кев опустил изжамканную соломинку обратно в стакан с колой, потягивая через нее ледяную жидкость, Лол принялся за картошку, яркие краски блестели, дешево и броско, они набивали рот мясом и картошкой, пищей простого народа, три мальчика были счастливы в маленьком американском уголке, снаружи шумел Аксбридж, дождь стучал по крышам машин и автобусов, в МакДоналдсе вставали радуги, на веселых кассах выскакивали цифры, бумажные шляпы и полосатые лакричные костюмы на парнях и девушках из персонала, запах корнишонов и горчицы, Лол вытряхнул все это из головы. Им нужно было название для их группы.
— Как насчет «Мозговедов»?
— «Мозговеды»?
— «Мозговеды».
— «Бродяги»?
— «Мозговеды».
— Звучит почти как «Правоведы».
— Не «Правоведы». «Мозговеды». Правоведы не думают.
— Только о себе. Посмотри, чего они хотят, не заботясь ни о ком.
— «Мозговеды». Мы — ребята, у которых мозги работают.
— Только не у тебя.
— Нет, у него — работают. На что у него мозги заточены — так это на еду.
— Лучше уж на девочек.
— Ну, уж это лучше, чем на мальчиков.
— Жестко.
— Иди к черту, противный.
— Кого ты назвал противным?
— А как насчет «Противные»?
— Придурок!
— «Противные». Дерьмо какое.
— «Дерьмовые»?
— Мы хотим, чтобы это звучало нормально, мы же не кучка придурков.
— «Дерьмоведы»?
— «Мозговеды» — это нормально.
— А как насчет «Выпивохи»?
— Тебя стошнило после одной бутылки.
— Да, это было весело.
— Нас теперь туда не пустят.
— Ну и что. Местечко то — дерьмо.
— «Тошнотворцы»?
— Что-то было не так с моей выпивкой.
— Наверное, в ней был алкоголь.
— Кто-то должен был это сказать.
— Придурок!
— А как насчет «Любовь и Ненависть»?
— «Любовь и Ненависть»?
— Ну, да. Или «Гнев и Любовь».
— Оба хороши.
— Друг моего отца…
Лол собирался сказать «дядя Хок», так отец называл Хокинза при своем сыне, потому что когда он был ребенком, то не мог произнести имя целиком и называл его «дядя Хок». Или просто Хок. Как большая птица, хотя Хокинз и не был похож на птицу, с его-то габаритами и коротким белым ежиком.
— …друг моего отца, Хокинз. У него на костяшках татуировка — «Любовь и Ненависть».
— Зачем менять это на «Гнев и Любовь»?
— Это строчка из «Jesus Of Suburbia».
— «Гнев и Любовь»?
— «Гнев и Любовь». Это как «Любовь и Ненависть».
— Друг твоего отца, Хокинз. Его зовут Алан Бентли, так?
— Алан, ага.
— Моя мама говорит, он сидел в тюрьме.
— Может быть. Его все называют Хокинз.
— Думаю, его звали Бентли.
— Это кто-то из книги, которую они читали в молодости.
— Ты читал ее?
— Нет, это было, когда отец и Хокинз были в нашем возрасте или, может, чуть старше. Я не знаю.
— Они были скинхедами, да ведь?
— Они и сейчас скинхеды. Моя мама тоже была. У отца полно фотографий тех лет, когда они были молодыми. Хотя я никогда их не смотрел.
— У моей мамы не осталось никаких фотографий. Отец выбросил их в мусорное ведро, а она и не знала, что он сделал это сразу, как только пришли забирать мусор.
— Почему он это сделал?
— Потому что он идиот. Может быть, твой отец и Хокинз могут его найти и отбить ему яйца.
— Ты хочешь, чтобы они побили твоего отца?
— Я его ненавижу.
— Ты не можешь ненавидеть своего собственного отца, Кев. Не так уж сильно, по крайней мере. Мой отец не такой. Я хочу сказать, он не псих.
— Все скинхеды — психи.
— И Хокинз тоже нет. В самом деле.
— Откуда тебе знать, что они не такие? Вот твой дядя Рэй — псих.
— С ним все в порядке.
— Моя мама говорит, он псих.
— Откуда ей знать?
— Не знаю. Так она мне сказала.
— С дядей Рэем все в порядке.
Парни откинулись на спинки стульев и принялись за еду, наблюдая за пятью девушками, которые вошли в зал и стали в очередь, изучая меню на маленькой подставке, парни ухмыльнулись, заметив, что у двух девушек джинсы с заниженной талией, а в пупках пирсинг, Кев начал смеяться и опустил голову, когда девушки оглянулись, тогда уже Лол и Мэтт начали смеяться, и уже все они сидели с опущенными головами, изо всех сил стараясь скрыть, наблюдая, как девушки делали заказы, убирали от глаз крашеные челки и ждали, когда их обслужат, а парни толкали друг друга и пинались «рибоками» и «квиксильверами»
[127]
под столом.
— У нас должны быть особые клички.
— То есть?
— Как у Хокинза.
— У нас еще даже нет названия для группы.
— Вот ты уже Кев-Кев. А у Лола даже нет своего настоящего имени.
— Это похоже на ник для чата.
— Лол — это сокращение от Лориэл. Мама и отец назвали меня в честь Лориэла Эткина, крестного отца ска. Лориэл Джордж Скиннер. Джордж — это мой дед.
— Неудивительно, что ты предпочитаешь зваться Лолом.
— А мне не нравится Кев-Кев.
— Почему?
— Я тоже скейтер, как и ты.
— Мне нравится скейт-панк, но я не собираюсь одеваться как панк. Мне нравится все. Я ни к кому себя не причисляю.
