Книга Тихий друг, страница 32. Автор книги Герард Реве

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тихий друг»

Cтраница 32

В конце концов, Спермана осенило. Он спрятал ботинки барда в ящик с углем и поставил его в самый дальний и неприметный угол. Потом он, как и собирался, забаррикадировал проход к своей кровати и лег.

III

Проснувшись на следующее утро с первыми лучами солнца, Сперман тут же почувствовал некую угрозу.

— Новый день, полный надежд и ожиданий, — пробормотал он, но сразу понял, в чем дело: бард не ушел, он все еще находился в квартире.

«А все-таки он уедет, вот увидишь», — подумал Сперман, выбрался из-под одеяла и стал растапливать камин. Бард к тому времени тоже проснулся и, недовольно бормоча, стал одеваться, потому что, по его словам, должен был успеть на какой-то поезд в Лееуарден или Гронинген. Он оглядывался вокруг, будто что-то искал. Когда Сперман решил положить в камин угля, то — как раз вовремя — обнаружил в ящике ботинки барда и поставил их перед ним.

— По ночам звери обычно спят, — объяснил Сперман, так как бард наблюдал за тем, как он выуживает ботинки из ящика с углем, — но лучше убирать вещи с виду, когда ложишься.

Он сам с трудом понимал, что говорит, так сильно у него стучало в голове с похмелья.

— Не волнуйся насчет поезда, — продолжал он, — ты на него точно успеешь.

И все же Сперман не смог подавить в себе эту странную склонность усложнять, а не упрощать ход вещей:

_ Ты можешь остаться подольше, — заверил он барда охрипшим после попойки голосом, — я схожу за хлебом и пожарю яичницу.

Он не знал, что будет, если тот согласится. Но нет, барду обязательно нужно было успеть именно на тот поезд, потому что после обеда в учебном центре на севере страны пройдет «формообразующее собрание», на котором без него никак не обойтись.

И оба, не умывшись и не побрившись, пешком отправились на центральный вокзал. Сперман задумался, зачем он, собственно, пошел провожать барда. Может быть, сказал он себе, если бард пойдет один, то просто прогуляется, чтобы потом вернуться и позвонить в дверь. «А если я ушел, то дома никого нет, и открыть некому», продолжал Сперман разговор сам с собой. Он был доволен прозорливостью своих логических построений, это давало ему чувство безопасности, так что, несмотря на похмелье, по дороге на вокзал он делал всякие остроумные замечания. «Бард уедет и больше никогда не вернется, — думал он. — А если вернется, я его отравлю. Яд достать легко».

У барда, казалось, похмелья не было. Он продолжил разговор на ту же тему, жалуясь, как и вчера.

К тому же он напомнил о судьбе гомосексуала-альбиноса, играющего на баяне (аккордеоне).

— Я всегда сначала делаю черновик, — объяснил Сперман, — и внимательно перечитываю. Но не позже завтрашнего дня я отправлю письмо министру. И, знаешь, мне пришла в голову хорошая мысль, — добавил он, зевая от скуки и с трудом скрывая в голосе ненависть. — Расскажи об этом сегодня на собрании. Тогда мы, так сказать, примемся за дело с двух сторон. С двойной силой, так сказать.

Поезд, на который нужно было успеть барду, уже стоял на перроне, и они пришли более чем вовремя. Спермана вдруг охватило дикое желание жить. «Он уедет, — подумал Сперман. — Будет ужасно, если этого не случится. Но, может быть, жизнь не так жестока».

— Не пропадай! — уговаривал он барда, прощаясь. — Надеюсь, увидимся еще?

— Да, надо поддерживать связь, — заверил его бард, растворяясь в толпе пассажиров.

Вернувшись домой, Сперман почувствовал в комнате сильную вонь: если вдыхать ее долго, перестаешь замечать. Он проветрил комнату и порядочно ее выстудил, но огонь в камине занялся хорошо, а как только он закрыл окно, воздух быстро нагрелся.

Сперман помылся и побрился, убрал в комнате, приготовил бумагу и ручку и сел за письменный стол. Был ли прошедший вечер хорошим материалом для рассказа? Бард — это всего половина истории, потому что он еще жив. Мальчик со Стоофстеех, взявший из рук Спермана банковскую промокашку с адресом, — тоже половина, потому что неизвестно, увидятся ли они еще раз.

— Время покажет, — пробормотал он мрачно.

Нет, рассказа тут никак не получалось, потому что из двух полурассказов целого не смастеришь.

«Пойду-ка сначала хорошенько просрусь, — решил Сперман. — Это уж я заслужил».

IV

Сперман решил сварить кофе, налил в кофеварку горячей воды, а кофе положить забыл — и только тут понял, что еще не совсем проснулся.

— И что теперь станет с миром? — произнес он вслух.

Варианта было три: пить, не пить или — лучше всего — начать новую жизнь, вознамерившись как можно больше работать. Последний вариант показался Сперману самым безопасным для общества и здоровья нации.

Карьеру писателя — если в случае Спермана вообще можно было говорить о карьере, — Сперман сделал на том, что убивал время на размышления, разглядывания, питие, и в итоге сочинял не рассказ или роман, а в лучшем случае письмо, в котором живым и пространным языком объяснял, почему его литературные труды развиваются медленно и как изменить мир к лучшему. За рассказ или роман можно было получить денег, пусть немного, но кое-что, а вот на письмо лишь уходило время и деньги за почтовую марку.

И это одиночество в придачу! В моменты трезвости Сперман осознавал, что сочинительство писем было столь же безнадежной, сколь и бесцельной попыткой контакта. «Это крик о любви, вот что», — уверял он себя.

Занимаясь искусством, можно — если чуточку повезет — завоевать признание, уважение, симпатию и щедрость богатых дам, в то время как сочинение писем превращает в объект насмешек, и любой готов тебя пнуть. «Может быть, я — изгой? — допрашивал сам себя Сперман. — Но как тогда получилось, что мое имя стоит в Эн Ци Кло Педии?» Его имя и вправду было в энциклопедии, пусть даже с пояснением всего в несколько строчек.

Если пить, то ничего не напишешь, это точно, и Сперман, как это часто бывало, сам себе запретил пить несколько суток.

Однако уже на следующий день, когда после обеда вроде бы стало солнечней и потеплело, дневной свет освещал все вокруг, но мир почему-то казался еще более безрадостным, чем обычно, Сперман не выдержал и сломался. Винная лавка была недалеко, и Сперман даже не потрудился закрыть дверь на своем этаже и не взял ключи, потому что дверь подъезда все равно всегда стояла приоткрытой, чтобы поставщики и клиенты мастерской по производству ремней, находившейся на втором этаже, могли зайти.

Он пошел в винную лавку на Аудеркеркспляйн за литром самого дешевого выдержанного женевера, но, взойдя на мост на Аудерзайдс Ахтербюрхвал, заметил одного мальчика: сперва тот шел навстречу, потом остановился недалеко от Спермана, чтобы изучить листок, который держал в руке. Вроде бы красивый мальчик, но было в нем нечто своеобразное, необычное, хотя с первого взгляда определить, что именно, Сперман не мог. Мальчик показался ему знакомым, но это могла быть игра воображения.

Но ведь это не…? Сперман слегка вздрогнул. Бумажка у мальчика в руках была того же формата, что и банковская с позавчерашнего вечера, и он по бумажке сверял номера домов…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация