Но как сделать это в достаточной степени быстро?
Ведь вот-вот с обеда вернётся Леночка.
А ещё в лабораторию может заглянуть Григорий Кулаков (неплохой, кстати, мужик, но лучше бы он не заглядывал).
Студент между тем улыбается и говорит мне:
— Думаю, лучше будет всё это вытереть, пока никто не пришёл…
Я смотрю куда он показывает и понимаю, что он имеет ввиду глянцевые потёки спермы, которой минуту назад дал залп мой крендель.
— Но… чем же это вытереть?… — лихорадочно начинаю оглядываться.
Оба мы отчётливо слышим стук каблуков по коридору.
Это стучит тонкий каблук на ноге женщины.
Стук приближается.
— Что делать!? — бледнею я.
— Кажется, я знаю, как спасти ситуацию… — студент с лопатой подходит ко мне (я в этот момент стою на коленях), и расстёгивает брюки.
Входит Елена.
Увидев нас, она сначала замирает, а затем издаёт звук, похожий на кваканье.
До меня резко доходит замысел студента с лопатой: он хочет представить дело, будто это его сперма на туфлях, а то есть я — хуесос.
Ну, допустим, я отсосал… но как сперма попала на туфли?
Всё равно Леночке это не объяснить: ситуация не из лёгких, но всё же именно сейчас, пока настройка её осознания сбита шоком от увиденного и не восстановила баланс, можно воспользоваться этим и зомбировать её!
— Елена! — грозным голосом говорю я, распрямляясь в рост, — Елена, когда я сосчитаю до трёх, вы забудете всё, что здесь увидели! Внимание! — и тут слишком поздно — я понимаю, что вручаю студенту с лопатой убойный козырь: ведь он сейчас вот, пока я не досчитал, имеет возможность сотворить что угодно (уебать меня лопатой, например) — а баба тотчас всё это забудет.
Но в этом случае опять-таки возникает проблема трупа.
Как студент с лопатой избавится от трупа?
Эге, да ведь не даром он с лопатой!..
ухожу в ночь
циркульный поезд
— Ку-ку, — цокаю я своему калачу, — ты зачем встаёшь, когда не следует? Нам предстоит смотреть на прыгающих с башни, это — дело серьёзное, и чудачеств не терпит.
Действительно: вялая котлетка. Мне с друзьями условлено смотреть на прыгунов со стеклянной башни, и я испытываю по этому поводу двойственное чувство: с одной стороны — неясный холод внизу живота, позывы к дефекации, сопровождающиеся рефлекторным напряжением мышц подрагивающего утробными спазмами тела; кабель ощутимо вздрагивает в такт мысли, сверкающей и колющей осколками хрусталя:
— Зачем тебе это? зачем тебе это? зачем тебе это? Ведь это не ты, это — не настоящий ты. Настоящий ты, поэт и мечтатель, наивный штуцер со слепой душой, давно отравлен ядом отречения, и стремительным вихрем носится дух твой над выжженной равниной страсти, питаясь лишь болью, да падалью сердечной. Сатанология не терпит беспочвенных утверждений. Ответ на вопрос должен быть прямым и конкретным.
Однако этот визгливый шум мягко и глубоко заглушает невнятный, но настойчивый голос неутомимой воли:
— Ты должен продолжать, ибо у тебя нет выбора. Начав однажды, с пути не сойти: всё равно, даже бессознательно будешь двигаться. Но подобная предопределённость вовсе не означает достижения без усилий: каждый реальный шаг делается только на пределе возможного. В предстоящем испытании для тебя нет ничего сверхъестественного: ты уже посещал латунную площадь у башни и не раз был свидетелем того, как самые храбрые — или самые отчаянные — совершают последний прыжок с высоты хрустальной иглы. В полёте каждый из них надеется, что, слившись с потоком звёздной энергии, сумеет сохранить себя для предстоящей Битвы Титанов. Ты — можешь лишь наблюдать. Но и этого ты боишься? В чём же гнездится твой страх? Ты боишься очутиться в океане Вечности, который ты ощущал, вдыхая горячий дым…
О, Ужас Океана Вечности!
От этих мыслей меня отвлекает сигнал пневмо-подачи: это Володар и Пентакль. Они купили билеты на циркульный поезд, который курсирует между Омскво и Хрустальной Иглой Милосердия (ХИМ). Я уже вижу, как циркульный вагон просачивается в утро, и как сверкает в лучах восходящей Звезды башня: она светится изнутри, ибо стекло армировано платиной.
И скользит, словно капля крови в катетере овальная капсула лифта, в которой возносится на самый верх, к зондам, дерзновенный отчаявшийся. Возносится, чтобы затем низринуться в пропасть.
Володар и Пентакль всасываются в мою берлогу и посмеиваются. Они рассматривают ртутные статуэтки человечьих богов, расставленные у магической треугольни. В прозрачной стене запаян расплющенный труп беременной суки. Володар стрекочет, чтобы гормон раздохался: касаюсь сенсорного экрана пневмо-подачи, и тысячи микроскопических электронных светлячков вспыхивают меж разъятой плоти и слипшихся костей трупа, создавая зрелище щекочущее и завораживающее.
Глубока щекотка запаянного в стене трупа.
Мы молча выпиваем е-масло: магнитные пузыри всасываются форсунками и пронзительно разрываются в тускло мерцающих ртах.
Мы соскальзываем на проспект Отречения и движемся в сторону Северного, откуда через 16 пунктов отходит циркульный перемещатель.
В пути он сделает следующие остановки:
0-Центр
Ласковый маятник
G/I/B/E/L
Распоркино
Бабушкing
Голубые клещи
Стебель Возмездия
*69*
DDD
Оргон
ХИМ
Крематорий
7-ой элеватор
Быки
Арматура
Хрустящее
Поезд трогается незаметно: просто, глядя в окно, вы осознаёте, что пейзаж странным образом изменился — пространство и перспектива необъяснимо округлились, точно стекло иллюминатора скривилось линзой.
Так набирает ход перемещатель.
Затем разгон входит в так называемую «фазу сверла», — и в этот момент многие, не привыкшие к перемещению на циркульных поездах, могут кратковременно потерять сознание.
С другого мартына, к поездке на «циркуле» приучают теперь смолоду (дети в этот период как раз подбираются к завершающей ступени базовой школы, готовясь сдать итоговый экзамен по двум прото-сферам: «дух» и «плоть»). Вместе с пигментированной фольгой на лобке всё явственнее проступают в них хрустальные скелетончики. В этом периоде детям подробно демонстрируют трупы, а также предоставляют право на ритуальное убийство homo. К последнему допускаются только штуцеры.
Но на поезде катают ещё раньше: это одно из первых испытаний. Недавно вошедшие в период созревания подростки часто рефлекторно испражняются, испытывают спонтанные оргазмы, у многих кровоточит целка. Сознание теряют редко: такое с большей вероятностью случается со взрослыми. Но в моменте подобные случаи представляют собой исключение: перемещатели открыты почти во всех крупных точках.
