Книга …нет воспоминаний без тебя, страница 30. Автор книги Эльчин Сафарли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «…нет воспоминаний без тебя»

Cтраница 30

* * *

Открывает нам свой хрустально-перламутровый ларец с мечтами. Хранит его в тайнике души. Доселе никому не показывала. «Мечты может украсть реальность...» – объяснила однажды, не вдаваясь в подробности. Не хочет показаться сентиментальной девчушкой? Пока не до конца нам доверяет? Мы с Зейнеп не торопим ее. Нужно время. Наша бабочка делится с нами мечтами – это уже значительный шаг на пути к полному доверию. Гюльсюм мечтает научиться летать: «Хочу, как чайки, парить над Золотым Рогом. Смотреть на город сверху, засыпать на мягких облаках, просыпаться с первыми лучами солнца. А еще хочу быть рядом с Босфором. Он такой потрясающий...» Мы пообещали познакомить ее с Босфором в ближайшую субботу, на прогулке. «Дружим с ним много лет. Он расскажет тебе кучу интересных историй, которых ему довелось увидеть, услышать...» Удивляется. «Босфор что, умеет говорить?» – «Конечно. Только с ним надо говорить душой...» – «Вы волшебники?» Умиляемся. «Каждый из нас способен на волшебство. И ты тоже, малышка».


Гюльсюм мечтает о доме с видом на великий пролив. «Так грустно просыпаться по утрам и видеть из окна мертвые здания. Почему наш приют находится так далеко от пролива?» Я склоняюсь к ней, шепчу на ухо: «А ты в такие мгновения закрой глаза и представь, что перед тобою Босфор. У тебя получится. Ты же, как и мы, волшебница...» Гюльсюм мечтает, чтобы все детишки приюта нашли свое счастье. «Честно говоря, я их не особенно люблю. Шумные, болтливые, совсем книг не читают. Но они все ждут своих родителей... Найдите мне такой телефон, чтобы позвонить всем родителям, оставившим нас здесь. Хочу им сказать: «Приезжайте...» Я отхожу к окну с комом в горле. «А еще я мечтаю поговорить с мамой. Не буду ее ругать. Просто скажу, что люблю ее. Может не возвращаться за мной. Главное – пусть знает, я люблю ее. Просто люблю... не жду...»

15 ...Дети всегда остаются настоящими – в отличие от нас, взрослых, любящих примерять маски...

Встревоженно озирается вокруг. Взгляд замирает на окружающих предметах. Ерзает на стуле, будто ей неудобно сидиться. Почти не ест. Теребит пальцами румяную корочку пышного экмека [47] , прихватывает из трубочки апельсиновый сок, ковыряется вилкой в остывающей мусаке [48] .


На десерт заказываю клубнично-молочный коктейль с шоколадно-фисташковой присыпкой – выбор сладкого Гюльсюм доверила мне. «Я ничего не пробовала из того, что здесь написано...» – она протягивает мне кожаную папку меню и возвращается к красочным страницам «Большой детской энциклопедии тайн и загадок». Не отрывает глаз от нашего подарка. Зейнеп наклоняется к ней: «Солнце, ты почему не ешь? Хочешь, сходим в “Макдоналдс”?..» Гюльсюм смущается. Захлопывает книгу, опускает глаза. Мы не напираем. Нельзя давить на малышку.


Неожиданно она выпрямляется, скрестив руки на груди, смотрит на нас. «Мне очень хорошо с вами, честно. Спасибо за то, что вы делаете для меня. Но я же никогда не была в кафе, ресторанах... Извините... Лучше давайте пойдем в парк, а?..» Прижимаюсь к Гюльсюм, целую ее в макушку. «Солнце, а перед нами не нужно извиняться. Если тебе что-то не нравится, сразу говори нам. О’кей? И знаешь, нам с Зейнеп тоже не нравятся все эти рестораны. Шум-гам, еда безвкусная...» – я изо всех сил недовольно морщусь. Гюльсюм какое-то время смотрит на меня удивленно, а потом начинает хохотать. Любимая присоединяется к нам. Поливает практически не тронутую мусаку персиковым соком, бросает сверху комочки салфеток. «Да-да, совершенно отвратительная мусака. Кебаб тоже не понравился. Мясо как жвачка. Все, ребята, собираемся и уходим...» Оплатив счет, выбегаем из одного из лучших ресторанов Стамбула, где, к слову говоря, готовят превосходно.


В глазах Гюльсюм загораются искорки. Смеется, держит нас за руки, подпрыгивает на ходу. Дети всегда остаются настоящими – в отличие от нас, взрослых, любящих примерять маски... Через час, развалившись на скамейке в осенне-багряном парке, расправляемся со свежевыпеченными симитами [49] Наша бабочка надевает душистые кольца на руку, кокетливо вертится, демонстрирует их Зейнеп. «Классные браслеты, а, Зейнеп? Примеришь?» Любимая просит Гюльсюм помочь засучить рукав свитера, с энтузиазмом набрасывает выпечку на тонкую кисть правой руки. Они о чем-то шепчутся между собой, как мать с дочкой. Наблюдаю за ними и еле сдерживаюсь от желания кричать. От счастья...

* * *

После прогулки на пароме по Босфору она заявила, что, как только окончит школу, напишет «толстенную книгу». О великом проливе. Зейнеп улыбается, подмигивает мне: «Вся в папу...» Я гордо поднимаю подбородок, приосаниваюсь. Любимая пока не знает, что Гюльсюм уже посвящены несколько глав моей книги... «С Босфором так хорошо беседовать, он мне столько рассказал о подводном мире. Оказывается, сюда вернулись дельфины – правда, пока не показываются людям. Боятся быть пойманными и оказаться в дельфинарии...» Под натиском впечатлений Гюльсюм увлеченно тараторит, грызя печеный початок мысыра [50] . Мы с Зейнеп взволнованы и переполнены впечатлениями. Детский лепет – новый лексикон в нашем любовном мире. Отныне нашей любви не страшны поражения, ведь Аллах наградил нас таким талисманом...


Гуляем по набережной. На мокрой земле, рядом с одной из скамеек, Гюльсюм обнаруживает кричащую в отчаянии чайку. Подбегает. Берет в руки. Подносит к нам: похоже, у птицы сломано левое крыло. Совсем слабая. Гюльсюм взволнованно дышит, с глаз срываются слезы: «Нужно ей помочь... Отвезти к врачу...» Зейнеп тут же набирает ветеринару Айдынлыг, тем временем я спешу к проезжей части, ловлю такси. Если минуем пробки, через двадцать минут будем в клинике. Тороплю таксиста. В дороге Гюльсюм дает имя чайке. Инанч [51] . «Она выживет... Я верю...» Меня снова переполняет какое-то совсем новое чувство. Я еще никогда не спасал чаек...


Инанч выжила. Идет на поправку, пока живет с Гюльсюм. Ветеринар заверил, что через неделю чайка Вера сможет вернуться в царство пролива... А Гюльсюм выдержала испытание Босфора – теперь он и ей Друг...

16 ...Улыбка ребенка может разогнать самые угрюмые тучи, остановить проливные дожди, прогнать тоску – если не навсегда, то надолго...

Один день из календаря счастья. День, раскрашенный красками доверия, непредсказуемости, улыбок. Этот день навсегда сохранится на пленке наших воспоминаний. Еще останется стопка черно-белых фотографий. В основном снимала Зейнеп, редко я, охотно – Гюльсюм. Она быстро приручила капризный Canon, и тот поддался с удивительной легкостью, воплощая в кадре ее эмоции. Гюльсюм фотографировала себя на фоне нас, словно хотела убедиться в том, что наше общее настоящее происходит и в ее настоящем. «Сны можно запомнить, но невозможно сфотографировать. Нас всех смогла щелкнуть. Значит, это не сон? Значит, вы – реальность?! Супер...»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация