8 декабря 1986 года
Боже, благослови полковника Норта
— Эта была небольшая сделка. Были поставлены только мелкие партии товара.
Манушер Горбанифар, торговец оружием из Ирана, «Вечерней строкой», 11 декабря 1986 года
Этот человек выступал по телевидению, развалившись на серебряной парчовой кушетке в Монте-Карло. Рядом с ним сидел Аднан Хашогги, самый богатый человек в мире. Горбанифар непринужденно болтал с Барбарой Уолтере о том, как вместе со своим черноглазым приятелем «Шогги» организовал злополучную сделку, которая внезапно обернулась реальной угрозой для президента Рональда Рейгана.
Космополита Манушера Горбанифара не очень беспокоила паника в Белом доме. Настоящая проблема, сказал он, заключается в том, что они с Шогги не получили ни одного доллара из своего «посреднического гонорара», равного 33 процентам. Они потратили уйму времени и усилий, а их надули: то, что начиналось как обычная операция для привлечения внимания к товару, закончилось кошмаром, который бросил тень на достойных бизнесменов.
Вся затея была организована неумело, жаловался Манушер. В деле принимали участие евреи, канадцы и даже филиппинцы. Но отсутствием профессионализма удивили именно американцы, горько заметил он; из-за них торговля оружием приобрела дурную репутацию.
Международная торговля оружием — гнусный бизнес, и занимаются им не только легкомысленные и бесчувственные иностранцы. К 17 января — по сообщению ЮПИ из Вашингтона — список международных торговцев оружием расширился. В него вошли хорошо знакомые имена Миза, Кейси, Ригана и Буша.
Генеральный прокурор Соединенных Штатов, директор ЦРУ, начальник аппарата Белого дома и вице-президент, который к тому же является сегодняшним фаворитом Республиканской партии на предстоящих президентских выборах. Именно они уговорили президента Рейгана, формально «ответственного за деятельность спецслужб», принять решение от 17 января, которое разрешало продажу американского оружия Ирану. Это решение должно было сделать всю операцию законной.
Кажется, никто не знает, сколько денег было прокручено и куда они ушли. По разным оценкам, сумма колеблется от 12 миллионов до 2 миллиардов долларов — но никто из участников сделки никогда не признает, что получил из этих денег хотя бы один цент: ни «контрас» Адольфо Галеро, ни друзья Оливера Норта. Даже Мэнни и Шогги будут все отрицать.
Детали по-прежнему покрыты тайной. И так будет до января, пока Конгресс не вернется с каникул, чтобы разгрызть этот орех.
Тогда в Вашингтоне заварится серьезная каша. Праздники в Белом доме будут не очень веселыми. Под елкой будут лежать только прах, хлысты и повестки в суд. Остаткам несчастной семьи Рейганов повезет, если им удастся добраться до базы военно-воздушных сил «Эндрюс» до того, как их лишат привилегии пользоваться вертолетами.
Когда распутают весь клубок, Уотергейт будет выглядеть как выходка расшалившегося подростка, а Ричард Никсон — заурядным мелким политиком, который поплатился за жадность и пристрастие к дешевому джину. Грязная «иранская сделка» войдет в историю, как самое отвратительное событие в Вашингтоне с 1814 года, со времен Уилбура Миллса, который сошел с ума и сжег половину города.
Главное пугало Белого дома — Патрик Бьюкенен — обезумел от ненависти и гнева. Для него это было дежа вю. Бьюкенен находится в Белом доме в то ужасное время, когда та же самая банда проныр, которых он называет «прилипчивые выскочки-негативисты», эти умеренные либералы и журналисты беспощадно уничтожили еще одного республиканского президента и оставили самого Бьюкенена без работы.
То был Уотергейтский скандал, мрачный эпизод в его жизни, потрясающее отрицание всего, что он поддерживал. Когда оказалось, что «босс» виноват, как уличная проститутка, у Бьюкенена появилось ощущение, что его предали. «Это был Сизифов труд, — писал он. — Мы катили камень в гору, а теперь он катится назад, прямо на нас».
Но это было давно. Бьюкенен пережил Уотергейт, проскользнул через плохо заделанные щели. Агню отказался оспаривать обвинение, а Никсон ушел в позорную отставку…
А сегодня Патрик снова в Белом доме, в качестве начальника отдела общественных связей. Он снова служит коррумпированному президенту — хотя ему это видится в другом свете. «То, что задумали либералы и левые, — предостерегает Бьюкенен, — это развал республиканского президентства, уже второй при жизни одного поколения».
Отвратительная перспектива, и никто не может уверенно назвать причину этого. Почему каждый президент-республиканец со времен Авраама Линкольна был коррумпирован до такой степени, что каждое утро, чтобы натянуть штаны, ему требовалась команда агентов секретной службы?
Начиная с Юлиссиса С. Гранта и кончая Большим Биллом Маккинли и Уорреном Хардингом, все президенты-республиканцы были настолько грязными, что не могли спать по ночам.
Даже у Айка был Шерман Адаме. «Он мне необходим, — говорил Айк. — И мне нет дела до его моральных устоев».
Преступные наклонности Никсона были обусловлены генетически. У Агню с рождения было что-то не так. Форд был настолько коррумпирован, что, давая прощение Никсону, не постеснялся заработать на этом несколько миллионов. А Рейган начал перенимать некоторые характерные испанские черты у прибывшего из Никарагуа клана Сомосы.
Сегодня Бьюкенен — единственный активный участник обоих скандалов. Сначала Уотергейт, а теперь, через десять лет — новый ужас, который Патрик пытается называть «Контрагейтом» — как будто все, что случилось, сделано из самых лучших побуждений в слишком усердном порыве истинного патриотизма.
Что не соответствует истине. «Иран-контрас» — нечто большее, чем игра «Захват флага» в военной академии; игра, которая непонятным образом вышла из-под контроля. Сегодня у Бьюкенена большие неприятности, и к Дню Сурка он уйдет, второй раз уйдет из Белого дома — искать работу в частном секторе вместе со своим шефом Дональдом Риганом. Они оба пользуются спросом, по крайней мере, на сегодняшний день, и им не потребуются талоны на бесплатное питание, когда, в конце концов, их выбросят за борт. Риган вернется на Уолл-Стрит, а Патрик вновь окажется на телевидении, где будет изводить журналистов и получать тысячу долларов в день.
Адмирал Пойндекстер и полковник Норт будут сидеть в одной камере в лучшей из федеральных тюрем, а Датч уйдет в отставку и отправится на свое «Небесное ранчо» в горах под Санта-Барбарой. Он возьмет с собой жену, собаку и Майкла Дивера, которого вскоре поглотит федеральная программа по защите свидетелей. Когда Майкл станет лесорубом, ему понадобится надежный спонсор, чтобы финансировать его новый образ жизни.
15 декабря 1986 года
Разгул некомпетентности
Только в пятницу к вечеру нам в конце концов удалось взорвать джип. Вся долина вздрогнула, а куски красной шрапнели пролетели через крышу дома до самого леса, где начинается заповедник Уайт-Ривер. На дороге остановились все машины, а стадо лосей в панике разбежалось.
