Я был рад от него отделаться. Такие люди, как Мартин, могут отправиться в Нью-Йорк и быть там «обаяшками», но здесь, в своем собственном мире, он был всего лишь дешевым функционером, причем далеко не самым ярким.
Пока я шел к центру городка, шум постепенно делался оглушительным. Улица буквально содрогалась от рева моторов, и я пробивался вперед, желая увидеть, что все это значит. Когда я добрался до угла, толпа стала такой плотной, что я еле-еле сквозь нее проталкивался. Дальше прямо по центру улицы располагался бар в три с лишним квартала длиной — ряд деревянных киосков, полных рома и виски. В каждом из них лихорадочно трудились несколько барменов, обеспечивая толпу выпивкой. Я остановился у одного из киосков, где висела табличка «Ром — 25 центов». Ром разливали в бумажные стаканчики — кусок льда и отчаянная доза алкоголя в каждом.
Пройдя дальше по улице, я оказался в средоточии толпы. Я продолжал протискиваться, пока не очутился на открытом месте, окруженном тысячами людей. Оказалось, там проходили гонки картов — маленькие моторчики были водружены на деревянные шасси, а управляли нелепыми машинками пьяницы с дикими глазами, которые, бешено вереща, скользили по трассе, проложенной, как мне показалось, по главной площади городка.
Вблизи шум был просто невыносим. Люди толкали меня из стороны в сторону, выпивка лилась на рубашку, но тут я ничего поделать не мог. Толпа в основном состояла из негров, но то и дело попадались потные белые физиономии американских туристов. Почти все они были в карнавальных шляпах.
По ту сторону площади располагалось большое здание с балконом, откуда отлично видна была гонка. Я решил туда пойти. Хотя здание было всего в сотне ярдов, мне потребовалось тридцать минут, чтобы пробиться к нему сквозь толпу, — к тому времени, как я сел на балконе, я совсем выдохся и вымок от пота.
Бумажный стаканчик выбили у меня из рук где-то внизу, так что я зашел в бар. За пятьдесят центов я получил порцию изрядно разбавленного рома, зато он был в бокале, с нормальными кубиками льда, и я приобрел уверенность, что смогу спокойно его выпить. Так я оказался в «Гранд-Отеле», древнем сероватом строении с белыми колоннами, вентиляторами под потолками и балконом по всему фасаду.
Я понятия не имел, как мне найти Йемона. Мы договорились встретиться в полдень у полицейского участка, однако я уже опоздал на час с лишним, а полицейский участок был закрыт. По идее я мог увидеть его с балкона, и посему решил оставаться здесь, пока его не засеку, а уж тогда попытаться как-то привлечь его внимание. Тем временем я мог пить, отдыхать и размышлять над смыслом этого столпотворения.
Гонки картов уже закончились, и толпа обратилась за увеселением к оркестру. Появился еще оркестр, а затем еще и еще в разных углах площади — за каждым тянулась цепочка танцоров. Четыре шумовых оркестра, играющие один и тот же дикий мотив, сошлись в центре площади. Гам стоял просто невероятный — люди пели, топали и вопили. Я видел тщетно пытавшихся выбраться оттуда туристов — толпа несла их с собой. Соединившись, оркестры направились по главной улице. Позади них шла толпа по тридцать человек в ряд. Толпа эта перегораживала мостовую и оба тротуара, пока все, кто туда попал, распевали, ритмично дергались и продвигались вперед.
Я уже довольно долго сидел на балконе, когда у перил передо мной встал какой-то мужчина. Я кивнул в знак приветствия, и он улыбнулся.
— Моя фамилия Форд, — представился мужчина, подавая мне руку. — Я здесь живу. А вы на карнавал приехали?
— Надо полагать, — отозвался я.
Мужчина снова глянул за перила и покачал головой.
— Отчаянная заваруха, — с серьезным видом заметил он. — Будьте осторожны — здесь никогда не знаешь, что может случиться.
Я кивнул.
— А вы мне случайно про другие отели не скажете? А то бармен говорит, этот уже битком.
Форд рассмеялся.
— Не-а, не выйдет. Ни одной пустой комнаты на острове.
— Вот черт, — подосадовал я.
— Зачем так беспокоиться? — сказал он. — Спите на пляже. Многие так поступают — там куда лучше большинства отелей.
— А где? — спросил я. — Разве рядом с городом есть пляжи?
— Конечно, — ответил Форд. — Но все они будут переполнены. Вам лучше расположиться на Линдберг-Бич, у аэропорта. Там чудесно.
Я пожал плечами.
— Что ж, придется так и сделать.
Он рассмеялся.
— Удачи. — Тут Форд сунул руку в карман рубашки. — Если будет время, заходите пообедать. На самом деле, совсем не дорого. — Он снова рассмеялся и помахал на прощание. Я посмотрел на карточку; это оказалась реклама отеля под названием «Замок пирата» — Оуэн Форд, собственник.
— Спасибо, — пробормотал я, швыряя карточку за перила. Меня так и подмывало отправиться в «Замок пирата» и на славу там подкрепиться, а потом вручить хозяину карточку, где будет написано: «Всемирный конгресс журналистов-неплательщиков — Пол Кемп, собственник».
Кто-то похлопал меня по плечу. Это оказался Йемон — с дикими глазами и двумя бутылками рома в руках.
— Я так и думал, что ты тут будешь, — сказал он с ухмылкой. — Мы весь день проверяли полицейский участок — а потом я понял, что любой профессиональный журналист станет искать самую высокую и безопасную точку в городе. — Он плюхнулся в плетеное кресло, — Ну, что в этом «Гранд-Отеле» хорошего, кроме балкона?
Я развел руками.
— Тут мило, но особенно не устраивайся. Все места проданы — как и в остальных отелях. — Тут я огляделся. — А где Шено?
— Я оставил ее внизу, в сувенирном магазине, — ответил Йемои. — Она скоро поднимется. Здесь лед можно найти?
— Наверное, — отозвался я. — Я тут уже пропустил бокал.
— Боже упаси, — сказал Йемон. — Не бери здесь ром. Я нашел место, где он идет по семьдесят пять центов за галлон. На самом деле все, что нам нужно, это лед.
— Отлично, — сказал я. — Иди попроси.
Только он собрался в бар, появилась Шено.
— Сюда, — позвал он, и она подошла к перилам. Йемон ушел в бар, а Шено уселась.
Откинувшись на спинку кресла, она застонала.
— О Господи! — воскликнула она. — Мы весь день танцевали. Я чуть не умерла.
Шено была просто счастлива. И выглядела прелестней, чем когда-либо раньше. На ней были сандалии, юбка и белая блузка без рукавов, однако перемена заключалась в лице — цветущем, румяном и влажном от пота. Распущенные волосы свободно лежали на ее плечах и спине, а глаза блестели от возбуждения. Сейчас в Шено было что-то особенно сексуальное. Ее маленькое ладное тело, все еще со вкусом завернутое в шотландку и белый шелк, казалось, вот-вот взорвется энергией.
Йемон вернулся с тремя бокалами льда, проклиная бармена, который запросил с него по тридцать центов за каждый. Затем он поставил их на пол и наполнил ромом.
