Адв: Мы остановились во «Фламинго». И я считаю, что место, о котором вы рассказываете, и путь, который вы описали, и есть то самое.
Лу: Но это точка не для туристов.
Адв: Ерунда, поэтому они и послали меня. Он — писатель. Я — телохранитель. Подозреваю, что это будет…
Лу: Эти парни — шизики… и все эти ребятишки — шизики.
Адв: Нет проблем.
Офиц: Да, но они на понятиях.
Дьюк: Двадцать четыре часа насилия в сутки? Вы нас об этом предупреждаете?
Лу: Точно так. Теперь, вот здесь «Фламинго»… Ох, нет. Я не смогу вам так показать. Давайте-ка я лучше расскажу, как иду сама. Прямо там, на первой бензоколонке «Тропикана», берите правее.
Адв: «Тропикана» направо.
Лу: Первая бензоколонка и есть «Тропикана». Берите правее у «Тропиканы» и держитесь… по правую руку от «Тропиканы», правее от «Парадайз», и вы увидите большое черное здание — оно все выкрашено в черный и выглядит по-настоящему странно.
Адв: По правую руку от «Тропиканы», справа от «Парадайз», черное здание…
Лу: И там на одной из стен висит вывеска — «Клуб Психиатров», но они полностью переделали его, и все такое…
Адв: Хорошо, это довольно близко….
Лу: Может, мне еще чем-нибудь помочь тебе, дорогуша… Я ведь даже не знаю, то ли это. Но звучит похоже. Думаю, вы, ребята, на правильном пути.
Адв: Прекрасно. Это лучшее направление, которое нам указали за два дня. Мы расспрашивали всех людей в округе.
Лу:… Я могу сделать пару звонков и, черт возьми, полностью увериться в том, что послала вас куда нужно.
Адв: Неужели?
Лу: Конечно, позвоню Аллену и спрошу его.
Адв: У-у-у, буду бесконечно признателен, если вы это сделаете.
Офиц: Когда поедете вниз по улице к «Тропикане», это не первая бензоколонка, а вторая.
Лу: Там внизу будет большой указатель, справа от дороги — «Тропикана Авеню». Поворачивайте направо, и когда доберетесь до «Парадайз», то еще направо.
Адв: О'кей. Большое черное здание справа от «Парадайз», двадцать четыре часа насилия в сутки…
Офиц: Видите, там «Тропикана», а прямо туда, вниз, Боулдер Хайвэй.
Дьюк: Ну, тогда до города оказывается достаточно далеко.
Офиц: Вот, где-то здесь рядом «Парадайз» разветвляется. Вон там «Парадайз». А мы прямо здесь. Видите, а это Боулдер Хайвэй… и «Тропикана».
Лу: Да, еще не предупредила, что бармен там тоже плановой…
Адв: Да-а, вот это маршрут…
Лу: Вы будете довольны, что остановились здесь, мальчики.
Дьюк: Только если мы найдем ее.
Адв: Только если мы напишем о ней статью, и пробьем ее в печать.
Офиц: А почему бы вам не пройти внутрь и не посидеть немного?
Дьюк: Мы стараемся как можно больше находиться на солнце.
Адв: Она собирается позвонить, чтобы выяснить, где это?
Дьюк: Ага. О'кей, тогда давай зайдем внутрь.
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА (продолж. ):
Пленки с записями последующей сцены оказалось невозможно транскрибировать, из-за какой-то липкой жидкости, попавшей на головки. Тем не менее, в чудовищно искаженных звуках присутствует некая определенная последовательность, показывающая, что почти два часа спустя доктор Дьюк и его адвокат, наконец, нашли то, что осталось от «Старого Клуба Психиатров», — огромные куски обожженного, потрескавшегося бетона на пустыре, поросшем высокой травой. Владелец бензоколонки через дорогу сказал, что это место «сгорело дотла около трех лет назад».
10.
Тяжкая обязанность доставить в аэропорт…
Уродливый перуанский флэшбек…
«Нет! Уже слишком поздно! Даже не пытайся!»
Мой адвокат свалил на рассвете. Мы почти опоздали на первый рейс в Лос-Анджелес, потому что я не мог найти аэропорт. От отеля до него было меньше получаса езды. Я был в этом уверен. И поэтому мы выехали из «Фламинго» ровно в семь тридцать… однако по какой-то непонятной причине мы не решились свернуть у светофора напротив «Тропиканы». Мы продолжали мчаться вперед по фривэю, параллельно главной дороге, которая вела в аэропорт, но с противоположной стороны от терминала… а срезать угол можно было, только нарушив правила.
— Проклятие! Мы заблудились! — орал адвокат. — Что мы делаем на этой богом забытой дороге? Аэропорт же там… там!
И он в истерике указывал на песчаную тундру.
— Не волнуйся. Я никогда еще не опаздывал на самолет, — и я заулыбался, вспоминая дела давно минувшие.
— За исключением одного случая в Перу, — добавил я. — Уже покидал страну, виза кончалась, но по обыкновению вернулся в бар поболтать с одним боливийским кокаиновым дилером… и вдруг услышал, как ни с того ни с сего зашумели те большие 707 двигатели, и со всех ног помчался к самолету на посадку. Дверь была прямо за двигателями, но они уже отогнали трап. Черт, да эти «форсажи» поджарили бы меня как бекон… но башню снесло наглухо, и я в отчаянии решил попасть на борт во что бы то ни стало. Полицейские в аэропорту видели, что я бегу, и сгрудились у терминала. Я бежал, как скотина, прямо на них. Парень, что был со мной, верещал: «Нет! Уже слишком поздно! Даже не пытайся!». Я видел, что легавые поджидают меня, и немного притормозил, сделав вид, будто передумал… Заметив, что они расслабились, я резко рванул вперед и попытался пробежать прямо сквозь строй этих мудаков.
Я засмеялся.
— Господи! Это все равно как мчаться что есть мочи в сортир, где полным-полно ящериц-ядозубов. Эти гондоны чуть не убили меня. Все, что я помню, это как на меня paзом накинулись со всех сторон пять или шесть падл с дубинками, и множество визгливых голосов вокруг: «Нет! Нет! Это самоубийство! Остановись, сумасшедший гринго!».
Через два часа я очнулся в баре в центре Лимы. Они бросили меня валяться на одном из тех кожаных диванов в форме полумесяца, в кабинете. Мой багаж был свален в кучу на полу рядом со мной. Никто его не трогал… так что я провалился обратно в сон, и на следующее утро вылетел первым же самолетом.
Мой адвокат пропустил половину рассказа мимо ушей.
— Слушай, — сказал он. — Мне очень хочется услышать побольше о твоих приключениях в Перу, но не сейчас, когда меня заботит только, как свернуть с этого чертового шоссе.
Мы неслись на приличной скорости. Я искал хоть какой-то поворот, какую-нибудь боковую дорогу или пусть даже тропинку, по которой можно прорваться через взлетно-посадочную полосу к терминалу. Мы проехали пять миль от последнего светофора — времени развернуться и мчаться обратно уже не было.
Оставался единственный путь, чтобы успеть вовремя. Я затормозил и осторожно перевалил на «Ките» через поросший травой ров между двумя полосами фривэя. Кювет был слишком глубок для лобовой атаки, и пришлось взять под углом. «Кит» чуть не застрял, но я продолжал жать на педаль газа, и мы все-таки выбрались на противоположную сторону, пулей вылетев на встречную трассу. К счастью, она была пуста. Наша тачка вылезла из кювета, как взмывающий в небо гидроплан… проскочив фривэй, погнали прямо в кактусовые заросли на другой стороне. Припоминаю, что мы снесли по пути какую-то сетку и протащили ее несколько сот ярдов, но к тому времени, как выбрались на взлетно-посадочную полосу, ситуация была уже под контролем… выжимая шестьдесят миль в час на первой передаче, мы ломанулись вперед, не обращая внимания на то, что наш пробег к терминалу мог теперь не заметить только слепой.
