– Зачем из-под земли ? Ты знаешь, где я живу. Приезжай, поговорим. Только выпей сначала валерьянки. До встречи, Витя.
Я положила трубку и тут же набрала номер Димки.
– Димуль, ну что? Новости есть?
– Есть! – Генри заорал так, что у меня зазвенело в ухе. – Есть! У меня воспаление легких! Не рак, не малярия! А всего лишь двустороннее воспаление!
Напряжение, не отпускавшее меня несколько дней, вдруг сдулось, как воздушный шарик.
Я засмеялась и заплакала одновременно.
– Дим, ты как в том анекдоте… Когда из лаборатории выходит мужик с бумажкой и плачет: «Все, это конец. У меня СПИД», за ним второй, тоже в слезах: «Пойду утоплюсь, у меня СПИД», а за ними третий выскакивает, бумажку свою целует: «Ура-ура! Сифилис!»
– Ксень, если б ты только знала, как я боялся…
– Я? Да если б только ты знал, как я боялась. Теперь уже могу тебе признаться: я смертельно боялась потерять тебя…
– Ну все, родная, теперь можешь спать спокойно. Диагноз поставили и меня тут уже начали усердно лечить. Знаешь, температуры уже нет, и я сегодня поел.
Я достала из-под футболки цепочку с крестиком, приложила его к губам.
– Слава тебе, Господи… Ты что-нибудь еще поесть хочешь? Тебе привезти что-нибудь?
– Не надо, Ксюш, не траться. У меня всего полным-полно. Ты сегодня ко мне приедешь?
– Обязательно, солнце. Но попозже. Тут небольшие дела по работе.
– Хорошо. Я буду тебя ждать. И… Я люблю тебя, маленькая.
– Я тебя тоже. До встречи, Димуль.
Таксист остановился у моего дома. Расплатившись, я вышла из машины и набрала номер Руслана.
– Русик, ты где?
– Как договаривались, в кафе у дороги. Ксень, я тут кофе с чебуреком…
– Забей. Щас оплачу. Жди, через минуту буду.
Забрав у Руслана пакеты с документами и оплатив его счет, я протянула ему тысячу рублей.
– Держи. Спасибо за помощь. И вот такой вопрос сразу: будешь у меня работать?
– Спасибо, Ксень. Конечно, буду. Как откроешься – звони, приеду. И ребят еще приведу, если нужно будет.
Дома я бросила пакеты в угол, не снимая обуви, прошла на кухню, открыла морозилку, вытащила оттуда бутылку водки, плеснула себе в кружку и залпом выпила. Потом посмотрела на часы и позвонила Мартынову.
– Ты где?
– Скоро буду.
– Я не спрашивала тебя, когда ты будешь. Я спросила, где ты.
– У метро уже. Буду через пять минут. Шуба звонил?
– Да.
– А…
– Всё. Подробности потом. Жду.
Еще полчаса у меня ушло на разговоры с Сережкой, обсуждение деталей и раскладывание по кучкам денег. Нужно было купить готовую фирму с пакетом документов и бухгалтерским сопровождением и кассовый аппарат, нужны были деньги на аренду офиса и покупку мелкой бэушной офисной техники. После тщательных подсчетов выходило, что денег, взятых у Шубина, нам не хватает.
– Ничего, возьму кредит, – подытожила я и хлопнула Сережку по плечу. – Езжай домой, отдыхай. Завтра я тебе позвоню. А сегодня меня не трогай, мне еще в больницу нужно. Блин, где бы сил взять, а?
Сережка встал, по-братски обнял меня.
– Ксень, я тобой горжусь. Я бы так не смог…
– Смог бы. Если б тебя обстоятельства раком поставили. Дай Бог, чтоб у тебя такого не было. Ну все. Дуй домой.
Закрыв за Мартыновым дверь, я снова плеснула себе водки, выпила, вышла на улицу и поймала такси:
– Метро «Волжская», пятьсот.
– Садись.
На часах было два часа дня. Успеваю.
Я вошла в палату, и наклонилась к Димке за поцелуем.
– Мне уже намного лучше, правда! – Генри отложил в сторону книжку и приподнялся на локтях: – Два раза сегодня ел, температура тридцать семь и три.
Я присела на край койки и взъерошила Димке волосы.
– Это самая приятная новость за весь сегодняшний день. Кстати, я тебе тут чистое белье принесла, папины спортивные штаны и свитер теплый. У вас тут холодно очень.
– Спасибо, Ксюш. Слушай, а ты мне сигарет не купила?
– Купила. Но не отдам, пока не поговорю с Марчелом. Если он скажет, что нельзя, – прости, но не дам.
Димка фыркнул:
– Смешная… Будто я тут сигарету не смогу стрельнуть. Так какая тебе разница?
– Большая. И ты не будешь ни у кого стрелять, если я попрошу. Так, давай переодевайся в чистое, грязное кинь в пакет, я постираю. А я пока пойду к Марчелу схожу.
Обратно я вернулась минут через пятнадцать и протянула Генри пачку сигарет.
– Бери и ничего не спрашивай. Он обрадовался, как ребенок.
– Ой, спасибо! Пойдем, покурим? На лестнице было темно.
– Что там у тебя с работой? – спросил Генри, жадно затянувшись.
– Ничего. Все в порядке.
– С Шубиным своим разобрались?
– Ага. Я его сегодня кинула почти на сто штук.
Генри поперхнулся и долго откашливался. Я молчала.
– Ты?! Кинула?!
– Я. Кинула. Выбора не было.
– А дальше что?
– Дальше откроем с Сережкой свою фирму. Будем работать сами на себя. В жопу всяких Шубиных. Сами с волосами.
Димка затушил окурок, подошел ко мне и вдруг крепко, до боли, обнял.
– Бедная ты моя девочка… – шептал он, целуя мои волосы. – Да что ж ты все одна-то, а? Да еще я, дурак, свалился не вовремя… Знаешь, мне порой так стыдно бывает… Вроде я же мужик… А на деле выходит, что по сравнению с тобой я девка сопливая… Ты у меня очень, очень сильная.
Я легонько оттолкнула Генри и поправила волосы.
– Я тебе сейчас тайну одну открою. Я не сильная. Я – страшное ссыкло. Все, что я в своей жизни сделала, – от страха. А было б у меня все шоколадно – я бы и пальцем не шевельнула, а свалила бы все проблемы на тебя.
Димка посмотрел мне в глаза.
– Так свали.
Я выдержала взгляд.
– И свалю. Ты только из больницы выйди. Генри не моргал.
– И выйду. И много еще чего сделаю. Я наверстаю упущенное, вот увидишь. Знаешь, я пока тут лежал, вдруг подумал, что мог бы умереть, так и не задав тебе самого главного в своей жизни вопроса…
– Какого?
Дима опустил глаза, сделал шаг назад, опустился на колени и негромко спросил:
– Ты выйдешь за меня замуж?
Я прикрыла ладонью рот и засмеялась: рыцарь в трениках моего папы и в больничных тапках…
