— И поэтому тоже. Как, по-твоему, какой из проводов и есть тот самый?
— Похоже, мне сегодня везет. Обожаю красный цвет. Поцелуй меня!
И они сжали друг друга в страстных объятиях. Камера поехала вокруг влюбленной пары. Герой мял Элли правую грудь. Наконец их губы разъединились. Элли краешком глаза покосилась на сменяющие друг друга цифры. Восемь секунд, семь, шесть…
— Кажется, пора спасать мир…
Элли поднесла к проводу кусачки. Хрясь! Желтый провод перерезан.
— Стоп! Стоп! — заорал Потемкин. — Ты, безмозглая дура! Ты перерезала не тот провод.
— Я забыла, какой нужно, — ответила Элли.
— Но ведь ты только что сама сказала, что красный!
— Это поцелуй виноват. От него у меня голова идет кругом.
Первый ассистент, не вставая с кресла, наклонился к Потемкину:
— Попросим звукооператоров, пусть наложат слово «желтый».
— Нет! Нет! И еще раз нет! Красный и никакой другой. Это метафорический намек на черные времена маккартизма. Кстати, где дежурный электрик?
Пока меняли провод, съемочная группа собралась у кофейного автомата.
Наконец все снова было готово.
— Дайте ее последнюю реплику, — рявкнул Потемкин.
Первый ассистент зачитал по сценарию слова.
— Кажется, пора спасать мир.
— Внимание, мотор!
— Кажется, пора спасать мир, — произнесла Элли и поднесла кусачки к красному проводу. — Черт!
Кусачки провалились внутрь взрывного устройства и вызвали короткое замыкание. Жидкокристаллический дисплей погас. Вверх поползла струйка дыма.
— Стоп! Стоп! Что там за фигня такая случилась?
— Я сломала ноготь, — ответила Элли.
— Черт, неужели можно быть такой идиоткой? Тебя чему-нибудь учили в школе?
Дежурные электрики принялись паять новый дисплей. Вокруг Элли суетились три гримера, старавшиеся приклеить на место сломанного ногтя пластмассовый.
— По местам! — скомандовал ассистент режиссера.
Электрики и гримеры бросились по углам.
Человек с хлопушкой:
— Дубль пятьдесят девять.
— К черту реплики! — заорал Потемкин. — Начинай с того места, где ты перерезаешь провод… Элли! У тебя, часом, не отшибло мозги? Напоминаю, тебе нужно перерезать красный провод.
— Не смейте разговаривать со мной таким тоном!
— Каким хочу, таким и разговариваю, бездарная потаскушка!
Элли и ее партнер заняли места на площадке.
— Внимание! Мотор!
Элли потянулась к взрывному устройству и разом вырвала все провода.
— Стоп! Стоп! Ты что, рехнулась?
Элли схватила бутафорскую пластмассовую бомбу и подняла ее над головой.
— Какого хрена ты задумала?
Элли со всех сил швырнула бомбу об пол. Та разлетелась на мелкие осколки.
— Моя ядерная бомба!
Павильон изображал подземелье гробницы. По полу покатилась одинокая пластиковая шестеренка.
Элли в одном углу. Потемкин — в другом. Тори застыла на месте, открыв рот. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, она отрешенно вздохнула и, открыв боковую дверь, шагнула на яркое калифорнийское солнце.
Взятый напрокат «крайслер-себринг» катил в западном направлении по бульвару Голливуд. Позади осталась Аллея славы с ее вечными толпами туристов. Дорога привела в жилой квартал, среди которого то тут, то там были разбросаны мотели старой застройки. Машина свернула на подъездную дорогу, прорезавшую зеленый склон холма. «Хайленд-гарденз».
Серж в очередной раз проверил адрес. Дом номер 7047. Номер им дали без всяких проволочек. Серж понес вдоль коридора чемодан. Стены коридора давно требовали покраски.
— И что нам теперь делать? — спросил Коулмен. Он тащил бумажные пакеты с провизией и пивом.
— То, что нам было сказано в ресторане, — ответил Серж. — Не высовываться до тех пор, пока не настанет нужный момент. Как Мартин Шин, когда он ждал инструкций в отеле «Сайгон».
— Нуты даешь!
— Коулмен! А у тебя есть вкус. Я не знал, что тебе нравится «Апокалипсис сегодня».
— Скажешь! Герой Шина еще напивается там до потери пульса и разносит все к чертовой матери. Классный фильмец.
Они дошли до сто пятого номера. Серж вставил ключ в дверь.
Разделение труда.
Серж занялся книгами и музыкой. Вскоре все было готово.
Коулмен выбросил все ненужное из ванной. Мыло полетело в корзину для мусора. Серж присоединил «iPod» к внешним колонкам и поставил на полную мощность свою коллекцию песен про Лос-Анджелес. Коулмен развернул пластиковые стаканчики, приготовленные в номере для постояльцев, и поставил их стопкой позади крана. Серж подсоединил видеокамеру к телевизору. Коулмен опустил в раковину прохладительные напитки, а рядом полукругом расположил пакетики с орешками и чипсами. Серж разложил по ящикам комода видеокассеты и патроны. Коулмен накрутил «косяков» и приготовил ромовые коктейли.
Серж схватил камеру и, пока приятель трудился, на всякий случай щелкнул его несколько раз.
— Вот уж не знал, что ты можешь быть таким проворным.
— Времени в обрез. — Коулмен на всякий случай нарезал побольше ломтиков лимона. — И неизвестно, что будет дальше. Кстати, что это за музыка?
— Посмертный альбом «Перл». Кавер-версия Криса Кристоферсона Следующий вопрос.
— Почему ты заплатил за номер такие бабки?
— Потому что здесь привыкли обдирать таких любителей истории, как я.
Серж задвинул ящик с носками.
— Сто пятый номер. «Хайленд-гарденз». Бывшая достопримечательность.
Коулмен запалил «косяк». Серж указал на пол.
— Она рухнула лицом вниз в том самом месте, где ты сейчас стоишь. Третьего октября, двадцать шесть лет тому назад.
— Кто она?
Коулмен зажал «косяк» между средними пальцами и, сплетя остальные, поднес руки ко рту, будто собрался свистнуть.
— Ты серьезно или как? — ответил Серж. — Это же номер Джэнис Джоплин!
Коулмен выдохнул огромное сизое облако дыма.
— Я не слишком силен в этих делах.
— Не бери в голову. Я, например, в отличие от тебя, не умею корзинкой сплетать пальцы, когда курю «дурь».
— Ты имеешь в виду «карбюратор»? Это первое, чему учат…
«…Свобода — это когда вам больше нечего терять…»
Коулмен выдохнул очередное облако и уставился в пол.
— Вот так-так!.. Бывает же такое! А как, собственно, все произошло?
