– В «Малио» утренние скидки.
– Мы почти на месте. – Эвника хотела было включить поворотник, но оказалось, что тот уже давно мигает.
16
Редкие тучи, собравшиеся над заливом Тампа как раз перед традиционным пятнадцатиминутным дождичком, чуть поубавили дневную жару. Марта Дэйвенпорт надела широкополую соломенную шляпу с желтой лентой и взялась за корзину с садовым инвентарем, усадив Николь в детском стульчике рядом с клумбой.
Напевая себе под нос, она пропалывала кусты и корчила смешные рожицы Николь; малышка хихикала и радостно подпрыгивала.
Вдруг краем глаза Марта заметила какое-то движение: с другой стороны улицы на них несся питбуль. Похолодев, она схватила Николь со стульчика и глянула на дверь. Слишком далеко. Собака уже ворвалась во двор.
Марта даже не поняла, откуда что взялось. Может, материнская память генов. Когда пес оказался от них всего в двух шагах и разинул пасть, Марта закинула Николь под мышку, как мяч для американского футбола, присела в боевой стойке и издала хриплый горловой рык. Питбуль от неожиданности встал как вкопанный. Впрочем, сама Марта удивилась не меньше. Секунду Распутин смотрел на нее, затем потрусил в свой двор и принялся себя вылизывать.
Марта зашла в дом, приседай не смогла унять дрожь. Потом взяла трубку и позвонила в службу контроля над животными.
Джим Дэйвенпорт ехал с работы домой. За поворотом на улицу Спинорога он увидел толпу соседей и микроавтобус. В гуще событий, конечно, была Марта: Джим услышал ее с другого конца квартала.
Джим подъехал к дому и вылез из машины.
– Как это вы не можете его забрать? – кричала Марта на работника службы контроля за животными.
– Успокойтесь, – повторял тот.
– Вы должны убрать пса из района! Хозяин за ним не следит! Это угроза для общества!
– Вы сказали, собака не укусила ни вас, ни вашу дочь?
– Но хотела!
– Простите. Я могу только выписать штраф за то, что собака не на поводке. Я ничего не могу сделать, пока она кого-нибудь не укусит.
– Тогда будет поздно!
Вперед вышел Пит Терьер.
– Я искренне извиняюсь за доставленные неудобства, сэр. Даже не представляю, как он сорвался с привязи. В первый раз!.. Обещаю, такого больше не повторится.
Глэдис Плант кинулась в бой:
– Он врет! Собака вечно без поводка!
Подошли новые соседи, в том числе Серж, Коулмэн и студенты.
Марта заметила Джима и схватила его за руку.
– Джим! Сделай что-нибудь!
– Не понимаю, что происходит…
– Джим!
– Я могу выписать штраф, – повторил работник службы.
– Собака напала на моего ребенка! – пронзительно взвизгнула Марта.
– Не надо так кричать, мэм!
– Он просто хотел вас понюхать. Хотел подружиться. – Пит наклонился над Распутиным, который сидел у его ног на поводке, и засюсюкал: – Ты ведь хотел с ними подружиться, правда, моя утютюленька?
Распутин высунул язык и перевернулся на спину, выставив на всеобщее обозрение полуэрегированный пенис.
– Какая гадость! – воскликнула Марта и потом повернулась к работнику службы. – Да за что мы вам платим деньги?!
– Я уже говорил вам, успокойтесь!
– Уважаемый, – сказал Пит, – пожалуйста, войдите в ее положение. Женщину можно понять. Она неверно истолковала поведение Распутина. Она просто старается быть хорошей матерью.
– Мне твоих подачек не надо, козел! – возмутилась Марта.
– Мэм, предупреждаю вас в последний раз, – сказал работник службы.
– Это чудовище напало на моего ребенка!
– А Распутин – мой ребенок, – сказал Пит.
– Сукин ты сын!
– Мэм!
– Послушайте, не расстраивайте Распутина! – сказал Пит. – У него сегодня день рождения.
– Ах ты… – Марта вцепилась в горло Терьера, и ее арестовали.
В «субурбане» стояла напряженная тишина. Когда Джим и Марта подъехали к своему кварталу, на улице уже стемнело.
Марта доставала из коробки на коленях салфетку за салфеткой, пытаясь стереть с пальцев чернила.
– Даже не знаю, что сказать, – наконец произнес Джим. – Я поражен до глубины души.
– Хорош из тебя защитничек!
– Никогда не думал, что придется забирать жену из тюрьмы.
– Кто-то должен был постоять за семью!
– Но зачем плевать в представителя властей? Марта скрестила руки и отвернулась.
Они въехали на улицу Спинорога. Впереди что-то мелькнуло.
Марта схватилась за приборный щиток и вскрикнула:
– Осторожно!
Джим резко крутанул руль, чтобы не сбить вставшего посреди дороги Распутина.
Они подъехали к дому. Джим обошел машину кругом и открыл Марте дверь, но Марта опять скрестила руки и даже не шелохнулась.
– Ну и день, – сказал Джим.
Марта молчала.
Джим вздохнул и пошел один.
Распутин стоял посреди улицы, покачивая задом. Он видел, как заходит в дом Джим Дэйвенпорт, а через несколько минут – Марта.
Снова стало тихо. Распутин потрусил вверх по улице, стуча когтями по асфальту. Ночью улица Спинорога принадлежала Распутину, и пес обходил свою территорию.
Это кто? Белка? Распутин бросился вперед.
– Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р!
Белка юркнула на дерево.
Распутин пошел дальше.
Это кто? Кошка?
– Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р!
Кошка прыгнула на крышу автомобиля.
Кто следующий? Опоссум?
– Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р!
Опоссум метнулся под веранду Дэйвенпортов.
Наконец Распутин дождался дичи покрупнее. Ага!
За полночь Коулмэн сидел на передней веранде и украдкой курил косяк, зажав его специальными щипчиками, чтобы не пропало ни крошки драгоценного продукта. С тех пор, как началось «Позднее шоу» Леттермана, прошло четыре косяка – значит пора подкрепиться. Коулмэн держал на коленях блюдо с кукурузными чипсами и маленькими, на один укус, сосисками.
Затянувшись еще раз, Коулмэн почувствовал, что кто-то на него смотрит. Обернулся – никого. Глюки, наверное, – а травка-то класс!..
Раздалось низкое рычание. У ступеней стоял Распутин; с обнаженных клыков капала слюна. Пес ступил вперед и клацнул зубами.
– О, приветик! – сказал Коулмэн. – Пришел брат мой меньший!
