У Рокко была такая традиция – после каждой крупной сделки баловать себя новой технической игрушкой. Он заехал в Олд Гайд-парк Виллидж – район шикарных магазинов и уличных кафе, – встал в месте, где запрещена парковка, и поставил на стекло табличку «Духовенство». Потом забежал в магазин «Умные вещи» (а чтобы люди не скучали, оставил верх открытым, с музыкой на полную мощность). В магазине Рокко поинтересовался, есть ли в продаже затычка для винных бутылок с функцией GPS.
Серж и Коулмэн неспешным шагом прогуливались по Ховард-авеню. Серж уговаривал Коулмэна не пить «Кольт-45».
– Почему же не пить пиво?!
– Здесь очень приличное место, – пояснил Серж. – Не забывай, что мы в гостях.
– Олд-Виллидж… что еще за старая деревня?
– Олд Гайд-парк Виллидж, – поправил его Серж. – Исторический район, все реставрировано с большим вкусом. Высочайший класс. А главное, им действительно удалось сократить уровень преступности.
Серж и Коулмэн, остановившись, прижались носами к витрине магазина «Умные вещи».
– Гаджеты, – протянул Серж. – Очень важные гаджеты.
Продавец махнул им, отгоняя от стекла.
– Что за музыка? – спросил Серж.
– «Прямо в зону опасности», – ответил Коулмэн. – Кенни Логгинс, альбом «Крутой».
– Терпеть не могу эту песню!.. Где играет?
За углом обнаружился черный «корвет».
– Тут никого, – заметил Коулмэн.
– Смотри-ка! Новые графитово-титановые клюшки! О них рассказывают легенды… – Серж достал из сумки айрон номер два и рассек им воздух. – Говорят, такой головкой как ни попади по мячу – все хорошо. А ручка из металла, который гасит отдачу.
Серж плотно охватил пальцами кожаную рукоятку.
– Не забудь пригнуть голову, – сказал Коулмэн.
– Сделано, – ответил Серж, отвел клюшку за плечо и…
– «…прямо в зону опасности!..»
Бам!
Клюшка погрузилась в лицевую панель магнитолы – и настала тишина. Люди, сидевшие за столиками кафе по ту сторону улицы, зааплодировали. Серж положил айрон номер два на место и возобновил свой променад. Через квартал они с Коулмэном прилипли к витрине магазина, где продавалось женское белье.
20
– Махони! Иди сюда!
Махони явился, жуя сандвич с тунцом.
– Вы меня звали?
– Нам опять работенка! – Ингерсол потряс видеокассетой. – Вот только агенты принесли. Нашли в лесу под Гейнсвиллом, у дома-музея писательницы Марджори Киннан Роулингс.
Ингерсол вышел из-за стола и вставил кассету в видеомагнитофон. На экране засветилось изображение массивного бородача, привязанного к дереву.
– В чем суть? – спросил Махони.
– Звукотехники поймали тихий разговор, – сказал Ингерсол. – Этот несчастный у дерева – продавец наркотиков. Братья Макгро говорят, что он продал им некачественный спид.
В телевизоре Макгро сновали туда-сюда, быстро шевелили губами и размахивали всяким огнестрельным оружием.
– По-моему, спид как раз качественный, – заметил Махони.
– У хорошего спида такое свойство, – сказал Ингерсол. – Думаешь, что он плохой.
– Откуда у них камера?
– Забрали у продавца. Он снимал «топтание» и продавал ролики по Интернету.
– Какое еще топтание?
– Для извращенцев узкой специальности, вроде фут-фетишистов. Хотя даже ножные фетишисты считают их ненормальными, – сказал Ингерсол. – В общем, есть несколько человек, у которых встает при виде женских ног, топчущих жуков, лягушат и так далее. Было такое дело на Восточном побережье. Один извратился до того, что попросил жену потоптать его самого. Точнее, придавить пикапом. Они соорудили фанерный скат, но что-то не сработало. Так его и нашли: со спущенными штанами, а на груди полноприводный пикапчик.
– Зачем Макгро вообще снимали? Это же улика!
– После качественного спида кажется, что станешь отличным режиссером.
Махони кивнул.
– И сваяешь фильмец, который даже мама твоя не досмотрит.
– Так пробрало, что забыли камеру на месте.
– Что происходит? – спросил Махони, указывая на экран.
– Продавец еще надеется, что его пугают. А сейчас будет выстрел в живот из ружья.
Бородач обвис, веревки натянулись, из легких вырвался резкий выдох.
– Теперь прострелят руки и ноги. Главарь приставляет пистолет к левой глазнице и спускает курок.
Махони поморщился.
– Ну, вообще из ряда вон…
Ингерсол выключил телевизор и сел за стол.
– Звереют с каждым днем. Надо найти их, и поскорей.
– А что с тем, кто убил Гердоса Макгро? Может, ему какую защиту организуем?
– Ты про Джима Дэйвенпорта? Нет, рисковать нельзя. Пока еще есть элемент неожиданности, а пришлем нянек – пресса пронюхает как пить дать. Тогда Макгро сделают ноги, поди их потом найди.
– А если я сам поеду в Тампу? Под прикрытием?
– Ни в коем случае! Я знаю, ты хочешь разобраться с Сержем. Еще не хватало, чтобы ты в рабочее время занимался личными делами.
Ингерсол достал из ящика стола толстую папку с надписью «Макгро».
– Только что из ФБР прислали. – Он открыл коричневый конверт. – Семья – сборище социально опасных отморозков. Расселились по северной Флориде. Почти все судимы, наркоманы или сумасшедшие – из-за кровосмешения. Пятеро умерли насильственной смертью, трое в тюрьме, двое сдвинулось от нелеченной венерической болезни, еще один пишет рецензии на книги. Но братья Макгро хуже всех. Самый старый и подлый – Руфус Макгро. Список статей, по которым он сидел, длиннее твоей руки. Клиент еще тот. Начал в конце семидесятых на юго-западе. Совершал налеты на банки и кредитные общества, прославился тем, что уделял недостаточно внимания антиперспирантам, за что пресса прозвала его Амбре. Также известен под простой кличкой «Грабитель банков». Вскоре после газетных публикаций его арестовали и отправили в тюрьму. – Ингерсол вытащил фотографию в профиль и анфас. – Это Слай Макгро. Специализировался на автозаправках, причем успешно. Потом журналисты начали писать про то, какой он вежливый, и окрестили Куртуазным Канальей и Галантным Громилой. Его быстро поймали и отправили в Левенуэртскую тюрьму. А вот Уилли Макгро, всем подонкам подонок. Ограбил пару домов и накупил дорогих костюмов. Как только писаки назвали его Шикарный Штукарь и Модный Мерзавец, попался.
– Пока только трое, – сказал Махони.
– Четвертый – Эд. Его ловили целую вечность. Махони потер подбородок.
– Эд Элегантный… Помню это дело. Большой суд в Канзас-Сити.
