– Кофе.
– Латте? Мокка? Кафе кон лече?
– Кофе.
– Цикорий? Эспрессо с малиной? Фраппучино?
– Кофе.
– Миндальное без кофеина? Коричный взрыв?…
– Проехали.
Серж вернулся к своему столику.
– В чем дело? – спросил Коулмэн.
– У них нет кофе. Пошли отсюда.
И они вышли в тампскую ночь. По обе стороны с жужжанием проносились спортивные машины, мотоциклы, грузовики по доставке пиццы. Серж и Коулмэн улыбались: сегодня город принадлежал им. Серж запел, хлопая по рулю:
– «Глагол-глагол, ты куда пошел?»
Коулмэн подхватил:
– «Коль вопрос задаю, я стою на краю!»
Серж свернул налево, в район – «решетку». Фонари не горели, и он сбросил скорость. Улица была темной. Серж открыл окно.
– Знаешь, какую я хочу работу? – спросил Коулмэн, доставая из-за уха сигарету с марихуаной и закуривая.
– Не знаю. Семейного психолога?
Серж перегнулся через Коулмэна и открыл «бардачок», откуда извлек пульт открывания гаража.
– Помнишь, в соуловых группах семидесятых один певец обычно в такт музыке кричал: «Что-что?»
Серж проехал мимо дома, направил пульт на окно и нажал на кнопку. Ничего не произошло.
– Вот какую я хочу работу, – сказал Коулмэн, дважды затянулся и задержал дыхание.
– Какую? – переспросил Серж. Он проехал мимо следующего дома и опять нажал кнопку. Безрезультатно.
– Говорить «Что-что?».
– Как раз по твоим способностям. – Серж снова нажал на кнопку; безрезультатно.
Коулмэн выдохнул.
– Вот послушай: «Что-что?»
Серж не переставал давить на кнопку.
– Что-что?
Серж, осторожно озираясь, проехал освещенный перекресток.
– Что-что?
Дорога снова погрузилась в темноту.
– Что-что?
– Мне уже надоело.
Серж нажал на кнопку еще раз.
– Извини. – Коулмэн подумал секунду, затянулся. – Ну, если не эту работу, так другую. Как у того мелкого на подпевках в группе «Слай и семейный камень».
– Плавали, знаем, – сказал Серж, нажимая на кнопку.
– Таких много, – сказал Коулмэн. – Я во многих группах слышал.
– Кустарное производство карликов.
– Вот: «Йяя-я-я-хи-и-и-и-и!»
– Не буду врать: впечатляет.
Коулмэн с ухмылкой кивнул и опять затянулся.
– Потому я не сильно боюсь безработицы. Если совсем прижмет, талант всегда со мной.
Серж нажал на пульт. Дверь гаража начала подниматься. Серж притормозил.
– Говорит «Игл». Начинаем отсоединение лунного модуля, – сказал Серж. – Приготовьтесь к разгерметизации кабины и выходу в открытый космос.
– Вас понял, – ответил Коулмэн, схватил фонарик Сержа и выпрыгнул из машины.
Вскоре внутри гаража замигал свет. Коулмэн скрылся за машиной. Луч пробежал по потолку. Процесс затягивался. В гараже зашуршало, потом начали падать всякие предметы: плоскогубцы, отвертки и прочее. Фонарик погас. Снова раздался шум. Силуэт Коулмэна на что-то наткнулся. Это что-то с грохотом упало, и лишь потом Коулмэн протянул руку, пытаясь его поймать, и свалил что-то еще. Кульминацией концерта стало столкновение Коулмэна с шеренгой металлических мусорных баков. Один бак покатился вниз по улице. В гараже зажегся свет, и мужской голос закричал:
– Что такое, твою мать?
Коулмэн побежал по дорожке, сжимая в правой руке какой-то предмет. Споткнувшись, он подфутболил еще один мусорный бак, да так, что тот врезался в крыло «барракуды». Серж высунул голову из окна, проверяя, не облупилась ли краска.
Зажегся фонарь, за ним – прожектор. Коулмэн запрыгнул в машину. Серж нажал на газ. Позади остался хозяин, который выбежал из дома в одном халате, но с ружьем.
Через три квартала Серж обернулся и посмотрел на добычу Коулмэна.
– Электрическая перцемолка?
– А, вот что это такое! – сказал Коулмэн.
– И зачем она тебе?!
– В темноте показалась, что это дорогая штука.
– Да дерьмо это! Для людей, у которых больше денег, чем фантазии.
– Всегда можно отнести ее в ломбард.
– На Крэк-стрит дадут пять баксов, не больше. – Серж оглядел машину. – А где мой фонарик?
– Наверно, я его забыл.
– Молодчина! Он был мне дорог как память. И стоил двадцать девять баксов. – Он показал на мельницу. – Мы в убытке.
Коулмэн нажал на кнопку; зажужжал электрический моторчик.
– Эй, работает! – Коулмэн поднес мельницу к лицу Сержа и снова нажал на кнопку. – Видишь?
– Убери! Я пытаюсь вести машину!
Коулмэн поставил мельницу себе на колени.
– Спорим, в ней можно молоть наркоту.
Серж повернул на бульвар Ганди.
– Супермаркет, – сказал он. – В наше время, если хочешь кофе, забудь о книжных. Вот куда надо.
– Мне нравятся эти маленькие штучки со сливками, – сказал Коулмэн.
– Мне тоже, – отозвался Серж, подъезжая к парковке. – Мои любимые – фиолетовые. Я обычно беру пять и еще пять пакетиков сахара, все это загружаю в горячий кофе в пластмассовом стакане, добавляю дюжину кубиков льда и выпиваю прямо на кассе. И тогда берегись! Однажды выскочил на шоссе, а машина осталась у магазина.
Серж вышел из «барракуды» и стал фотографировать окрестности. Опустил фотоаппарат, выбирая ракурс.
– Историческое место.
– Супермаркет?
– Да нет, само место. – Серж еще несколько раз щелкнул фотоаппаратом. – Магазина тут раньше не было. Его пристроили на углу. А видишь, что за ним?
– Да, пустой старый мотель.
– Это не просто мотель, – поправил его Серж. – Это «Кросстаун-Инн». Здесь останавливался Дональд Сегретти.
– Кто-кто?
– Один из приспешников Никсона. Прямо из «Кросстауна» подкладывал свинью демократам. Видел фильм «Вся президентская рать»?
– Нет.
– Помнишь момент, когда Дастин Хофман и Роберт Редфорд просматривают кредитные чеки Сегретти?
– Я не видел фильм.
– Если поставить видак на паузу, можно разглядеть, что чек из «Кросстауна». – Серж повернулся, сделал еще несколько снимков и опустил фотоаппарат. – Покадровый просмотр открывает много удивительного. Я так всегда делаю.
– Пошли купим пива.
