Книга Дикая жизнь Гондваны, страница 16. Автор книги Дмитрий Горчев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дикая жизнь Гондваны»

Cтраница 16

Вместо этого нужно бежать искать самый грязный фонтан с самой ржавой водой, в которой плавает больше всего окурков, и выпить из этого фонтана семьдесят четыре глотка, заложив руки за спину. Тогда из фонтана вылезет Чорт и предложит вам Жизнь Вечную, и Сокровища, и полное Обеспечение. Если хотите, то берите, конечно, дело ваше, но правильно нужно сделать так: плюнуть в Чорта три раза и сказать: пошолнахуй-пошолнахуй-пошолнахуй. Тогда Чорт заплачет и снова уйдёт под воду, а вам зато будет приятно, что вы победили Мировое Зло.

Ну, не совсем конечно победили, но поплевали хотя бы. Ему насрать в общем-то, а вы уважать себя хоть немного станете, человеком себя почувствуете.

Зато если к Петергофскому Чорту однажды придёт хороший тихий человек, практически Святой, ну выпивает иногда по чуть-чуть редко, какой же Православный Святой может не выпивать, то Чорт, когда такого Святого Человека увидит, сразу же вспомнит, что он, Чорт, тоже не всегда был таким мудаком как сейчас, а был когда-то светлый Ангел. Просто моча ему однажды в голову ударила, со всяким может случиться, страсти ведь, страсти.

И подарит тогда Чорт такому человеку весь полный набор Православного Счастья: и пчёлок, и коровку, и порося, и самогонный аппарат, и четыре мешка сахару, и жену воот такую красавицу.

Только всё равно нужно за ним внимательно следить, потому что не может Чорт даже по такому случаю превратиться в совсем настоящего Ангела, и поэтому обязательно начнёт подсовывать ещё губную гармошечку, которая есть предмет не Православный, а фашистский. Или, хуже того, скрипочку. Тут нужно осторожно и лишнего не брать, а то запросто можно отправиться в дурдом на Пряжку вслед за теми, кто заказал себе у Чорта Жизнь Вечную.

Лягушка

Если очень внимательно присмотреться к медному всаднику, иногда можно заметить, что камень, на котором он стоит, чуть-чуть шевелится.

Это происходит из-за того, что под камнем придавлена Учёная Лягушка, которая всё знает, как оно обстоит на самом деле.


Однажды эта Учёная Лягушка побеседовала пять минут со скульптором фальконе. После беседы скульптор фальконе немедленно зарезал всю свою семью, поджёг дом, взял мушкет и пошёл грабить зимний дворец, однако заблудился и вышел в лесок возле Чорной Речки. Там он встал на поляне, страшно расхохотался и околел.

После этого происшествия два глухих гренадёра оглушили Лягушку дубинами, затем её придавили камнем, а на камень для верности поставили медного всадника.

Лет через сто Лягушка очнулась и стала карабкаться наружу, но у неё было мало сил, потому что ей сначала нужно выпить воды. Вот когда скоро будет Большое Наводнение, камень зальёт водой и Лягушка напьётся. Тогда она перевернёт, наконец, камень с медным всадником и вылезет на свободу. Вот тут-то всем и пиздец.

Если кому-то сильно не терпится, он и сейчас может приложить к камню ухо и послушать.

Когда вокруг тихо, слышно, как Лягушка сама себе что-то бубнит. Только не разобрать ничего, ни одного слова.

Один доктор как-то раз приходил к камню со стетоскопом, до утра слушал-слушал, но так ничего и не разобрал.

Расстроился и ушёл домой как был — в своём уме.

Негры

Царь-пётр был Негр. И жили в то время в Петербурге одни Негры, так получилось.

Единственные, кто тогда были не Негры — это немцы и голландцы. Негры ими брезговали, говорили, что от них кислятиной воняет, поэтому селили их отдельно — на васильевском острове.

Чтобы приезжие не задавали идиотских вопросов, мол, почему вы такие чорные, Негры капали своим детям в нос особые отбеливающие капли. Иногда, правда, если дети были сильно сопливые, капли действовали плохо, и дети получались коричневатые, наподобие Пушкина. Тогда это дело сваливали на Арапа, будто бы это он виноват. Потом стали сваливать на Пушкина. Ещё потом, уже при коммунистах, когда почти все Негры переехали в Москву, стали говорить, что дети коричневые из-за университета патриса лумумбы.

Сейчас все эти негры живут в Москве между станциями метро южная и пражская, женятся они только между собой. Ещё несколько семей живут возле станции электрозаводская, но мало.

Белых людей они не переносят. Хуже белых людей для них только те Негры, которые понаехали из Африки или Америки. Они их называют черножопыми.

Работа в Москве у Негров такая: они целый день ходят вокруг вокзалов, гума и цума, и на все вопросы кривят морды и хамят. Из-за этого приезжие не знают, что москвичи очень гостеприимные и хлебосольные, а думают, наоборот, что все они Сволочи. Когда Негров спрашивают, зачем они это делают, Негры отвечают, что такое у них Предназначение. Или вообще ничего не отвечают.


Есть у Негров такая легенда, что однажды за ними прилетят два Гуся: один серый, другой белый, и возьмут их живыми на небо. Там Негры станут светлыми Ангелами. Потому что на небе всё не так: что было чорным, становится белым.

Ну и наоборот, конечно.

Лурье

Тот, кто никогда не бывал в Петербурге, ничего не знает про Лурье. Лурье — это не фамилия, не имя, не национальность: Лурье — это Лурье.

Появиться Лурье могут где угодно — хоть на Чукотке, хоть в Африке, но живут они только в Петербурге.

Род деятельности у всех Лурье гуманитарный: история, филология, искусствоведение, религия. Лурье-тракториста не бывает.

Ни один Лурье не приходится другому ни родственником, ни однофамильцем. Если вы спросите одного Лурье не является ли он родственником другого Лурье, он очень на вас обидится. Более того, он скажет, что ни разу в жизни о том другом Лурье не слышал.

Никто никогда не видел двух Лурье одновременно. Они могут даже работать в одном учреждении, но если один входит в комнату, то другой только что отлучился.

Объясняется это очень просто: дело в том, что Лурье — это не разные люди, а параллельные формы существования одного и того же человека. Нам они кажутся разными только потому, что параллельные пространства, хотя и называются параллельными, но на самом деле они довольно-таки кривые и пересекаются с нашим пространством где попало и как попало. Поэтому один Лурье кажется нам старше, а другой моложе, один толще, а другой тоньше, один умер, а другой ещё нет. Один Лурье сильно умный, а другой совсем дурак.

Но встречаться им нельзя ни в коем случае: если однажды два Лурье встретятся, тогда произойдет что-нибудь страшное: например, может так Ёбнуть, что и Петербурга не останется. А может и останется, но всё равно лучше не надо.

Избушка

Когда человека вдруг совсем уже окончательно заебало Человечество и, более того, человек и сам окончательно зае-бал Человечество, ему ни за что не нужно ехать в пустыню, или в соловки, или на речку-речку Бирюса.

Ему лучше всего приехать в город Москва и ровно в полдень неподвижно встать в центре зала на какой-нибудь центральной станции метро, наподобие тверской или пушкинской.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация