«Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек,
А я один иду на встречу —
Сегодня вечер обеспечен…»
(Римэйк А. Блока. Так бы Саша и сказал, попади он вечером в спальный район моей молодости…)
Следует отметить, что помимо массовых молодежных столкновений, были отмечены и вспышки насилия иного рода. Своего рода «смуты», которые не афишировались, но были мне интересны, и я решил посвятить им небольшую главу.
Массовые беспорядки в советское время
Массовые беспорядки в советское время? Да кто ж в это поверит! Не было никаких беспорядков, все было тихо и чинно. Так считало большинство населения огромной страны. Более того, многие не видели никаких причин для выражения недовольства.
Прежде всего хотелось бы отметить, что, по моему мнению, помимо причин социального характера немалую роль в возникновении беспорядков сыграла все та же составляющая человеческой натуры — тяга к насилию и сложившиеся обстоятельства служили катализатором для того, чтобы в людях прорывалось их темное начало.
Сегодня исторические источники, ранее скрытые в недрах государственных архивов, позволяют нам узнать об уникальном социальном явлении в тоталитарной стране — массовых беспорядках. Правда, беспорядки случались не при Сталине, а при Хрущеве, и практически сошли на нет в эпоху Брежнева. Но, тем не менее, они были и были в массовом порядке. В издательстве «Сибирский хронограф» несколько лет назад вышла монография В. А. Козлова «Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе», основанная на материалах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), в первую очередь фонда Секретариата МВД СССР, Главного управления милиции, надзорного производства Генеральной прокуратуры СССР по статьям 79 УК РСФСР (Ст. 79 УК РСФСР предусматривает уголовную ответственность за организацию массовых беспорядков, сопровождающихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а также за непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти) и Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ).
Из этого огромного списка материалов до настоящего момента увидели свет только две информации — о политических волнениях в Тбилиси и расстреле в Новочеркасске. И как раз эти события являлись исключением из общей массы волнений, так как преследовали определенные экономические и политические цели и пытались донести их до представителей власти. Все же остальные описанные в документах массовые беспорядки являли собой стихийные волнения и бунты. Все происшедшие в этот период волнения условно можно разделить на три типа: межгрупповые конфликты; конфликты между властью и населением; этнические и национальные конфликты.
Итак, «целинно-новостроечный синдром» в середине 50-х годов.
Чтобы форсированно освоить целинные и залежные земли и поднять экономику страны, правительство решило привлечь дешевую и не слишком квалифицированную рабочую силу. И чем больше, тем лучше. Изменение политической обстановки и прежде всего прекращение массовых репрессий и сокращение объемов принудительного труда, на чем, по существу, держалась советская экономика, создали огромную прореху в трудовом балансе страны, истощенной к тому же тридцатимиллионными военными потерями. Как выйти из этого положения? Думали, думали и придумали: нужно по комсомольским путевкам набрать молодую рабочую силу и направить ее на целину и индустриальные стройки Сибири, добавив к ним строительные батальоны Советской армии и лиц, мобилизованных через военкоматы для работы в промышленности.
Уже в таком наборе крылась большая опасность. Как пишет В. А. Козлов, «напряженность социоконфликтной ситуации определялась, прежде всего, массовыми миграционными потоками молодежи, вырванной из привычной среды обитания и вышедшей из-под обычного контроля семьи и локальных обществ». Добавим еще, что потоки эти были крайне разнородны — были в них и студенты ВУЗов, интеллигентная образованная молодежь, романтически настроенная, готовая на подвиг, но не к бытовым трудностям; были и такие, кто шел за длинным рублем, — совсем малознающие, но энергичные и нахрапистые; были и просто люди с криминальным прошлым.
И все-таки большинство прибывших на стройки по комсомольским путевкам, преисполненные энтузиазма, абсолютно не ожидали увидеть то, что увидели, — отсутствие элементарных удобств, а зачастую даже крыши над головой, нормальных условий труда, низкую, почти никакую заработную плату и, наконец, пустое, ничем не занятое свободное время. В целом эти группы целинников и строителей были достаточно устойчивы к криминальным влияниям, находясь под контролем партийных и общественных организаций. Но длительные хозяйственные и бытовые неурядицы сильно выматывали даже самых стойких, и с какого-то момента в их представлении весь этот гигантский беспорядок начал связываться с бюрократией, с полным пренебрежением к людям и откровенными злоупотреблениями начальства. И тогда молодежь становилась агрессивной, неуправляемой толпой, восстанавливающей, по ее мнению, попранную социальную справедливость.
Глубокая неудовлетворенность находила выход и во внутренних конфликтах, сильно разлагающих группы, и в межгрупповых столкновениях, когда выплескивалась накопившаяся агрессивность.
В документах Государственного архива Российской Федерации первые упоминания о массовых драках между группами заезжих рабочих относятся к 1953–1954 годам.
В сентябре 1953 г. в поселке Липки Дедиловского района Тульской области вспыхнула массовая драка между молодыми рабочими строительного управления «Тулшахтострой» и рабочими «Тулшахтостроймонтаж», закончившаяся не только обычным погромом, избиениями, но и стрельбой.
Буквально с самого начала кампании по вербовке молодежи на освоение целины в ЦК КПСС стала поступать информация о конфликтах новоселов и их стычках с местным населением. Весной 1954 г. в совхозе «Казцик» Шостандин-ского района Акмолинской области произошла стычка между прибывшими комсомольцами и местными рабочими, закончившаяся поножовщиной и смертью одного человека.
Уборочная страда 1954 г. — опять пьяный дебош, массовая драка с поножовщиной, в результате милиционерам на станции Купино Омской железной дороги пришлось применять оружие.
В середине 1955 года серьезные беспорядки в совхозе «Пятигорский» Акмолинской области Казахской ССР, в июле 1956-го — беспорядки среди армянских рабочих, ехавших на уборку в Кустанайскую область, из-за отсутствия продуктов на станции Оренбург, в ноябре — декабре 1957 — погромы на станциях, организованные учащимися техникумов, возвращавшимися с уборки хлопка в совхозах Узбекской и Казахской ССР.
Уборочная страда 1958 года — и снова драка с участием около четырехсот человек в городе Тайга Кемеровской области, погромы и массовые драки в Комсомольском районе Сталинградской области, убийства и поджог барака в Кытмановском зерносовхозе Алтайского края, пьяная драка между прибывшими на уборку шоферами и местным населением в селе Астраханка Новочеркасского района Акмолинской области.
