А ведь было же время в старухе Европе —
всех анархистов били по жопе!!!
Эй, брат любер, где твой кастет?
Мы родились и выросли в Люберцах,
в центре культуристической силы!
И мы верим: мечта наша сбудется — с
танут Люберцы центром России!!!
Эй, брат любер, где твой кастет?
Любер, любер, любер, любер, аллес…
Движение «люберов» примечательно уже тем, что оно является «чисто русским». Появилось оно в городе Люберцы Московской области в начале 1986 года. Пошумели ребята недолго — года два, но нашумели изрядно по всему СССР. Призрак грозных качков в клетчатых штанах, наводящих «порядок» на московских улицах запомнился надолго…
Откуда пошли любера?
В Люберцах издавна почиталась тяжелая атлетика. В городе работала школа культуризма, существовали специализированные детско-юношеские школы. Логично, что увлеченные «железом» подростки оборудовали свои собственные залы в доступных местах, и это всячески поддерживалось молодежными организациями: как же, спорт все-таки, не клей пацаны в подвалах нюхают! Первые самодеятельные «качалки» были организованы еще в 1976–77. Кто начинал качаться, как правило, бросали пить и курить. Хотя никто за этим не следил и не принуждал, все держалось только на самосознании и стремлении поэффективнее «раскачаться». О наркоте и говорить нечего (да и не было её тогда фактически). Но многие развязали уже потом, когда по уши сидели в криминале. И путь к водке, шмали, коксу и героину занимал иногда меньше полугода.
Были еще в 1983–84 годах такие банды — «моталки», состоявшие из казанской гопоты (это питерский, кстати говоря, термин). Приезжали они и в Белокаменную на гастрольный гоп-стоп. Грабили хорошо одетых аборигенов, куртки тырили, шапки, обувь — и вечером того же дня уезжали обратно. В начале 70-х тем же самым занималась и подмосковная шпана, люберецкая в том числе, но до 1986 года это были просто цветочки — так, мелкая уголовка…
Против «фашистов»
Ходило такое предположение, что якобы движение «люберов» было инициировано «сверху», слишком уж быстро и как бы ниоткуда оно возникло и со скоростью звука распространилось по стране. Вранье и провокация. Просто очень удачно легли карты: перестройку объявили, пошло ослабление властей, начался расцвет неформальных движений всех видов. Вместе с панками, металлистами вылезли на свет и люберы.
Конкретно неформалов бить начали не сразу. На ранних этапах шли просто обычные дискотечные разборки между собой, драки район на район. В начале 80-х такие махачи стали обыденным явлением по всей стране, даже в новых районах относительно благополучной Москвы.
Потом — выезды на чужие территории. Махались с ребятами из соседних городов. С подольскими, например. Потом уже стали шуметь и в столице.
Начали, чтоб далеко не ходить, с территории Трех вокзалов — ведь там конечная остановка люберецких электричек. Эта линия и стала фронтовой: любера частенько высаживались на Электрозаводской, ходили на Бауманскую — все ведь рядом! Понемногу «в гости» ездить перестали: слишком стало опасно. Тут-то и обратили внимание на неформалов — ведь до знаменитого XXVII Съезда КПСС, на котором объявили «Перестройку», их в стране практически не было. Потом просто шляться по улицам стало лениво, подошли к вопросу более основательно: собирались душевной компанией (человек в 30–100) и подруливали к какому-нибудь неформальному мероприятию, заставая врасплох тусующихся.
И ведь изначально большинство люберов «второй волны» (то есть волны середины 80-х, которая и прославила движение) искренне считало себя патриотами, чистильщиками (типа сегодняшних скинов). То есть гоп-стопом не занимались, простых пацанов, выглядящих «как все», не трогали. Ездили драться «за идею». Но это, как правило, быстро проходило, те, кто постарше — или кто поднабрался опыта, — уже смекнули, что на этом можно хорошо заработать. И уже к осени 1987-го — а это был расцвет движения — возвращавшиеся «с ходки» любера просто сумками везли домой трофеи.
А сперва очень многие любера искренне считали, что помогают очищать Родину от «мрази, попавшей под тлетворное влияние зарубежной идеологии». Тогда всех неформалов считали, мягко говоря, чудаками на букву «м». Металлистов, например. В этом немалую роль сыграла неуклюжая пропаганда комсомольских идеологов. Безобидная хард-поп-группа «KISS» с их песенками про любовь считалась чуть ли не нацистской агитбригадой (потому что они использовали две рунические S в «фирменном» написании, что наталкивало на мысль об СС). Ну, в итоге все поклонники heavy metal — т. е. «предатели Родины, сторонники фашистских идей» — попали под раздачу люберам. «Смерть фашизму»…
Особенно серьезные столкновения происходили летом 1986 года в районах парка Сокольники и ЦПКиО им. Горького. Это было время, когда уже и советским музыкантам разрешили играть модный в то время хэви-металл (тогда появились «Ария», «Черный Кофе», «Коррозия Металла», «Шах», «Кросс»). Мутили сборные концерты на открытых площадках Сокольников и в Зеленом театре ЦПКиО. А любера специально приезжали организованными группами к окончанию действа, чтобы устроить жестокое побоище.
Менты подваливали, как правило, к шапочному разбору, чтобы повинтить не успевших смыться металлистов по «буханкам». А люберов практически не забирали. Только после нескольких смертельных исходов драк милиция все-таки зачесалась и стала блокировать люберов еще на высадках — в Выхино или на вокзале. Но вяловато и не очень успешно… По легенде, московские металлисты даже предъявили в итоге ультиматум московской милиции, в котором просили либо не мешать побоищам, либо хотя бы винтить всех по-честному, одинаково. Говорят, сработало…
Родоначальники гоп-стопа
Трофеи, снимаемые с неформалов, имели большое значение. Они все были самодельные, и их можно было выгодно продать. Стоит отметить, что во время расцвета движения «люберов» ничего из неформальской атрибутики в стране не производилось и не продавалось.
Начали с атрибутики, потом стали снимать куртки. Затем перешли на снимание обуви (тогда очень были модными и дефицитными кроссовки), маек, джинсов. Отбирали деньги, снимали сережки… Началась эпоха гоп-стопа.
«Мама, я любера люблю! — пел тогда Шевчук. — Он не нюхает клей, он не курит траву, он отделает любого теоретика кун-фу. Каждый день из Москвы он мне привозит трофей: скальпы вражеских панков, амулеты хиппей. Мама! Я любера люблю!»
Любер + мусор =…
Милиция к люберам, в общем-то, благоволила — особенно на первых порах, весной 1986-го. К тому же менты сами довольно серьезно прессовали неформалов. Пройтись по городу в прикиде неформала было нереально — человек с хаером, железом на шее, в майке «Iron Maiden» или с ирокезом сразу становился мишенью первой же встречной компании шпаны либо его забирали в отделение милиции.
Выходит, что в этом смысле любера фактически выполняли за ментов их работу. И вполне логично, что милиционеры восьмидесятых — последователи бравых оперативников прошлого — скорее поддерживали люберов, чем осуждали их.
