Но самое поразительное произошло уже после 1991 года. В верхушке элиты не нашлось ни одного русского националиста. Хотя первое, что должно было быть взято на вооружение по логике вещей, это защита национальных интересов русских. Но если кто и оспаривал Ельцина, то опять же государственники советского образца. И для всех этих людей «национализм» оставался табуированным понятием, связанным с чем-то ужасным.
Как это получилось, наверное, исследователи выяснят, но такого больше не было ни в одной стране мира. Не было такого, чтобы в государстве, избавленном от марксизма, тут же у власти не появились прагматичные националисты.
А между тем русский народ, в отличие от элиты, стал меняться. Безудержный интернационализм русских, готовых пожертвовать многим во имя каких-либо очередных «братьев», столкнулся с ужасной действительностью, когда русские встречали повсюду ненависть только потому, что они были русские.
Патриотическую общественность всегда волновал вопрос: почему русские такие недружные? И часто делался вывод, что это у нас врожденный порок. На самом деле все объясняется просто. Русские в свое время не прошли выучку этнического национализма. Этнический национализм не передается автоматически из века в век. Скажем, после татаро-монгольского нашествия этнический фактор для тех, кто населял Русь, был определяющим. И выводы последовали довольно быстро: на Руси сразу же перестали проливать кровь Рюриковичей. Русские князья продолжали еще враждовать и воевать, но жизнь Рюриковичей была священна. Это было только начало. И, собственно, Московская Русь была этническим государством русских и ничем иным, всякие инородцы, в том числе и европейцы («немцы»), свирепо отторгались.
Но вот на новом этапе (обычно говорят о буржуазном периоде в истории Западной Европы) в России была комфортная обстановка. В то время, когда европейские государства столетиями вели между собой войну не на жизнь, а на смерть, Россия была избавлена от вторжения извне. В силу малого размера европейских государств практически каждое поколение могло познакомиться в той или иной форме с пришествием захватчиков или с непосредственной угрозой такого захвата. А на Руси, начиная с Ивана III, мы вспомним не так много вторжений, которые угрожали бы существованию русского государства. «Смутное время» — это гражданская война, которая закончилась эпизодом с интервентами в Кремле, но какой всплеск русского национализма! Затем, аж через двести лет, вторжение Наполеона, и снова взрыв национализма.
Собственно вся патриотическая (националистическая) риторика в России строилась на основе этих двух эпизодов!
Все остальные годы Россия провела комфортно, ведя войны только на своих окраинах. То есть, если бы вторжения угрожали коренным русским землям чаще, если бы войны велись непрерывно на территории страны, как это и было в Европе, если бы русские видели завоевателей в лицо, то и у нас бы сформировался этнический национализм, когда перед лицом всякого чужака имеет смысл объединяться.
Но вот именно этнический национализм русских начинает формироваться на просторах России после 1991 года. И если нашей элите и стоит предъявлять претензии, то только к самой себе. Как сказал один политолог: они специально, что ли это делают? Они специально ставят русских в такие условия, чтобы выработать у них этнический национализм?
После 1991 года русский народ почувствовал себя, как армия без командования. Для русских «на верху» не было людей, которые бы защищали их интересы. И такое восприятие действительности характерно для русских и сегодня. Русские остро чувствовали свою незащищенность, свое одиночество в этом мире, отсюда рождается страх исчезнуть с лица земли. А такой страх порождает и защитные механизмы. Плюс к этому в последнее время меняется социальная и национальная среда обитания русских. Русские все чаще сталкиваются с инородцами на своей земле. И не просто с нерусскими людьми, а с людьми из враждебной русским этнической среды. И что в итоге?
Все чаще приходится слышать мысли от людей, что раньше он шел по темному парку и смотрел на всякого, кто идет навстречу, с мыслью — не бандит ли он?
Но вот в какой-то момент человек ловит себя на мысли, что если видит перед собой русского человека, как бы тот не выглядел внешне, то тут же успокаивается.
То есть установка на определение «своего-чужого» у русских переходит на уровень подсознания со всеми вытекающими отсюда последствиями. А русские люди из элиты никогда не переживали столь сильных эмоций на национальной почве. Они правят «этой страной», знают, как реально обстоят дела, они никогда не задвигались в угол в собственной стране только потому, что они русские. И, следовательно, они не понимают своего народа, не чувствуют его.
И это непонимание мы уже видим невооруженным взглядом.
Было бы неправильно считать нынешнюю русскую элиту интернационалистической. Они пытаются использовать те же приемы для укрепления «дружбы народов», что и их советские предшественники, плюс учитывают опыт европейской толерантности, устраивают какие-то совместные торжества людей разных национальностей, экраны ТВ заполняют дикторы с ярко выраженной нерусской внешностью, в сериалах полно обаятельных героев-кавказцев и т. д. Но делают они это в силу того, что, по их мнению, на Западе давно отказались от национализма. И что «пещерный национализм» ослабляет нас в соревновании с толерантной Европой. К тому же они считают приход на русские земли новых «трудовых ресурсов» благим делом. И эта установка приходит с самого верха власти.
Вопрос заключается только в том, насколько быстро вся интеллектуальная, гуманитарная среда в России поймет безальтернативность национального государства. Если это будет понято и принято, то и власть примет это как аксиому. Если и дальше какая-то часть российских интеллектуалов будет пытаться навязывать России особый путь безнационального государства, то с какого-то момента будет открыт зеленый свет для самых разнузданных инстинктов.
Но предположим, что всё будет развиваться мирно и русских удастся опять воспитать в духе интернационализма, в том числе и с помощью карательных мер. Сценарий фантастический, но предположим, что так будет. По недавним выкладкам некоторых экспертов, количество мигрантов за ближайшие двадцать лет в России должно достигнуть ста миллионов. Для сильного национального государства при такой огромной территории, как у нас, если допустить, что нам нужны эти мигранты, даже это не проблема.
Эти сто миллионов можно использовать как рабочую силу, жестко контролируя правила игры. Но если сохранится нынешний порядок, при котором практически все этнические группировки пытаются укорениться в российской элите, дать своим детям образование и протолкнуть на теплые и доходные места, то что ждет в этом случае русских?
В лучшем случае это вариант постсоветских этнократий, когда русская часть населения трудится на элиту титульного этноса. И тут возникает вопрос — зачем это нужно нынешним русским, которые пока еще входят в элиту страны?
Подоплека этнических конфликтов, да и часто факт их существования замалчивается и заминается в СМИ, реальные события искажаются, но в масштабах всей страны невозможно закрыть на них глаза. На данный момент известно несколько десятков крупных эпизодов, более мелкие этнические «разборки» не поддаются счету. Вот подборка эпизодов, сделанная журналом «Спецназ России» в номере 2 (125) за февраль 2007 ГОДА:
