Первым спартаковским идеологом, по сути, был Александр Заплаткин. Он был ярым поклонником Британии, коллекционировал журналы, программки и все что можно. Он всех и заряжал английскими идеями, согласно которым великим был только свой клуб. Оттуда и вся вражда пошла и с «конями» в том числе.
О том, что есть «армейцы», я услышал в 80-м. В моей школе 90 % людей болело за «Спартак» и по 5 — за ЦСКА и «Торпедо». За «Динамо» я и не помню, чтобы кто-то болел.
А первую массовую акцию против коней я наблюдал в 1980 г. Тогда в один день играли в «Луже» «Спартак» — «Кайрат» и ЦСКА с «Химиком» по хоккею. И по стадиону пронесся слух, что во Дворце находятся 30 фанатов ЦСКА. Игра была скучная, счет 0:0, и несколько тысяч, подчеркну — тысяч «спартачей» сорвались и пошли на хоккей. Вся организация была на Рифате. Перекрыли все выходы из Дворца — ни одного «армейца»; но потом мне рассказали, что эти 30 парней долго не решались выйти. Потом они все же вышли и их плотно загасили, посрывали значки. А потом люди Рифата их через всю нашу толпу провели, чтобы их окончательно не поубивали. Я не знаю, остались ли после такого фанатеть эти ребята.
А потом около 3 тысяч «спартачей», воодушевленные таким успехом, прошлись разрушительным маршем до Парка Культуры. Летели стекла в домах, переворачивали машины. Урон городу был колоссальный. Много нагнали милиции, повязали тройное количество людей. Репрессии пошли как раз после этого матча, менты это событие потом еще долго вспоминали.
С «армейцами», не с бандой, а с отдельными людьми, я столкнулся в 80-м. Я шел по Новокузнецкой в красно-белой шапке. Ко мне в переходе подбежал парень и за помпон сорвал ее с меня. Внизу стояли еще трое, у одного выглядывала красно-синяя роза. Вокруг полно народа. Я догнал парня, прижал его к стене и стал громко требовать шапку обратно. И, что меня удивило, он отдал. Наверное, испугался шума, который я поднял.
О других махачах, вплоть до 81 г. лично я не слышал. Наши банды по 200–300 рыл, во главе с Рифатом, Вельветом, ждановскими постоянно ездили на конские матчи.
Говорили, что коней собиралось по 50 чел. Но куда они девались после матчей, никто не знал. Это были акции устрашения, и не только против «коней», но и «динамиков» тоже.
А банду «коней» я впервые увидел на дерби в Лужниках в 1981 г. Армейцев приехало аж 300–400 человек, откуда только взялись? Как они прошли на стадион, каким образом, для всех была загадка. Наши после матча поставили кордоны на секторе Д и на всех станциях Сокольнической ветки. Решили, что это уже слишком, и хотели «коней» полностью искоренить. Как раз был в тот день знаменитый «Поезд смерти», когда «армейцев» атаковали вплоть до Лермонтовской.
А потом пошло-поехало. «Коней» уже часто видели. Я смотрел матч ЦСКА — «Динамо». «Коней» было в два раза меньше, чем «динамиков», но и тех, и других показывали даже по ТВ.
Акции в метро
Тогда мы очень часто вычисляли друг друга в метро, потому что на стадионах шли репрессии. Я под «коней» постоянно попадал на Каширке. «Армейцев» было меньше, чем «динамиков», но организация была лучше. И они постоянно торчали в метро и на Каширке. Любимое место было на мосту, посередине станции.
Однажды я со своими друзьями возвращался с футбола, сели мы в последний вагон. И хорошо, что в последний. Так как после того, как на Каширской двери закрылись, на середине станции стояло человек 100 фанов ЦСКА. Увидели нас, как кинулись, ногами и руками по стеклам. Через пару матчей мы попали уже по дороге на стадион. Нас ехало человек 15 на матч с «Пахтакором» (это был 1-й матч террора — отбирали флаги, выводили, вязали.
Нас ехало туда 15, а обратно только двое — все были повязаны). Все были в цветах, на шнурках, пилотках, галстуках и прочей атрибутике. И тут на Кашире залетает толпа «коней», человек в 100, в основном «на шифре» (тогда армейцы первыми применили шифр цветов, остальные всегда в атрибутике были). Они влетели, но не ожидали нас увидеть, поэтому сначала замялись. Один из них подходит к нам и спрашивает: «Вы откуда?» — «С Каховки…» — «Робота знаете?» И тут самый старший из них, с усиками (уж не Гад ли?), отодвигает парня, и с одного из наших снимает значок. Мы рыпнулись, но тот, с усиками, кричит: «Стоять, а то всех завалим!» Но завязалась-таки первая потасовка. Так, пиная друг друга, мы доехали до Павелюги. Там они нас вышвырнули. «Кони» пошли за нами на выход, но потом передумали, видимо опасались, что наверху может быть «мясо». И правильно сделали. На вокзале оказалась огромная куча наших с разных направлений: из Бирюлево, Чертаново и т. д.
Вот так мы частенько встречались. «Кони» постоянно мутили акции в метрополитене.
Однажды мне «кони» зуб выбили. Это было на матче «Торпедо» — Киев. Я поехал туда с друзьями — «торпедонами». Ну и матч был! «Армейцы» приехали махаться с «торпедонами» и хохлами заодно. А их приехали бить «спартачи».
Так что кто кого ловил, было непонятно.
И вот я иду на игру и чувствую, что иду сквозь «конскую основу» — человек 40. Я был в цветах. Они на меня косились, но пропускали. И только последний из них ка-а-к даст мне по физиономии! Я улетел метров на 5. Бил чем-то тяжелым. Я встаю и чувствую — зуб он мне выбил, сука!
Уже ближе к 85–86 гг. численность всех банд упала очень сильно, на футбол было невозможно ходить. Поэтому между собой передружились, и вплоть до 1987 г., по-моему, никаких серьезных махачей не было. Наоборот, часто ездили друг на друга. А потом, в 1986 г., после 3 или 4 лет отсутствия в фанатизм вновь пришел Рифат. Пошли слухи, где он так долго пропадал и что делал. Были даже утверждения, что Рифата завербовало КГБ. Все это было действительно подозрительно, потому что он вместе с комсомолом начал заниматься созданием клуба любителей футбола.
Причем общего московского клуба — это была одна из его самых бредовых идей. Рифату, наверное, было мало одного «Спартака», он стал подключать всех, даже рокеров, металлистов и банду Хирурга (которые стали потом «Ночными волками»). Вражда полностью отметалась. Но мы посетили несколько его собраний (туда ходили многие) и поняли, что все это очень сомнительно. Такое ощущение, будто это специальная акция властей по отслеживанию неформальных течений. Все забросили эту идею. Да и Рифат понял, что его время прошло, и через пару лет он окончательно ушел из фанатизма…
Дедовщина
…Да, она была в «Спартаке» и после 81 г. приобрела чудовищные формы. Те, кто стоял у истоков дедовщины, ходят и сейчас. В 1979 г. пока я доходил до касс стадиона, у меня раз 20 стреляли деньги. И стреляли пo принципу: «Давай сюда!» Этим занимались люди, которые считали себя правыми. За ними стояли банды. Рифат со своими людьми боролся с этим, но недолго, т. к. в 81 г. понаехало народу со всего Подмосковья, из отдаленных уголков Москвы — они тоже внесли лепту по «обуванию». Единой банды-то уже не было. Дедовщина так и оставалась одной из составных частей нашего фанатизма. Во многом из-за этого люди уходили болеть за конкурентов. И движение давало трещины.
