Хизер съежилась за окном Керри на втором этаже и слушала.
— Ужасно жалко, что этой скрипки больше нет, — продолжала Мораг, — потому что Рыжий Дугал был лучшим фейским мастером во все века, и без сомнения скрипка Макферсонов была лучшим инструментом, который он изготовил за свою жизнь.
Хизер за окном сжала руками виски. Ее переполнял благоговейный ужас. Со всех ног бросилась она обратно к Динни.
Хизер давно ломала голову, почему у скрипки Динни такой волнующий звук — даже в руках такого слабого исполнителя, — и тут у нее возникло одно из тех неясных предчувствие, которыми она на самом деле вовсе не славилась.
— Динни! Это не что иное как легендарный фейский инструмент, Скрипка Макферсонов!
Динни развалился перед телевизором и не обращал на Хизер никакого внимания.
— Ох детка, я мечтаю пососать твой член, — проворковала в красную трубку женщина в бикини. — Набери 970-С-О-С-И и получишь лучший телефонный секс.
«Когда-нибудь я ее прикончу», — подумала Хизер.
Мораг изъездила, исходила и облетела весь город, но не нашла и следа пропавшего цветка. До состязания меньше трех недель. Остается только одно. Она взобралась на пожарную лестницу, посмотрела в небо и стала молиться Дианне, Богине Фей.
А соскользнув вниз, на улицу, она тут же увидела Магенту — та направлялась прямо к ней, а из ее пластикового пакета торчал злополучный цветок.
— Спасибо тебе, Дианна, — сказала Мораг и материализовалась.
Она кратко изложила Магенте суть дела и попросила вернуть цветок.
Магента же бросилась бежать, на ходу отдавая приказ войскам выстроиться каре, а лучникам и кавалерии — замыкать боевой порядок.
— Может, найдем где-нибудь другой такой же? — спросила Мораг, вернувшись к Керри.
— Нет, — сказал Динни. — Нет, нет и еще раз нет. Не отдам.
Он вцепился в скрипку.
— Ну она же тебе не нравится!
— Нет, нравится. Я с ней выгляжу очень привлекательно. Скоро вокруг меня будут увиваться толпы юных ирландских девушек. Твои слова.
Хизер разъярилась — она не знала, что и делать. Сама заставила его полюбить скрипку и самой же теперь она нужна.
— И вообще, — возмутился Динни. — Быть такого не может. Какая еще «знаменитая Макферсонская Скрипка»?
— Это одна из самых знаменитых фейских святынь Шотландии. Не знаю, как, но она попала в Нью-Йорк. Я узнаю ее звучание. Любая шотландская фея узнала бы. Просто мы полагали, будто ее уже много столетий не существует. Я должна ее получить. Если я вернусь в Шотландию с Макферсонской Скрипкой, мне простят порчу Маклаудского Знамени.
— Как эта скрипка может быть фейской? Она же большая.
— Она может становиться меньше.
— Ну еще бы.
Динни и Хизер смотрели друг на друга в упор.
— Я могу ее выкрасть.
— Не можешь, — победно воскликнул Динни. — Ты же добрая фея. Ты не можешь украсть любимую вещь человека. Тем более — Макинтоша!
Хизер принялась лихорадочно соображать. Что делает фея, если ей нужна какая-то вещь, принадлежащая человеку, а украсть ее нельзя? Ну конечно. Сделка!
— Давай заключим сделку.
Кэл испытывал жуткий стресс. Оказалось, что поставить «Сон в летнюю ночь» на минимальные средства очень трудно. К тому же, актеры оказались все как на подбор жутко взвинченные, и вторжения сумасшедших нищенок были выше их сил.
Чтобы немного расслабиться, он воткнул в усилитель гитару. Играл Кэл хорошо. Он мог исполнить что угодно, мог подыгрывать хоть автомобильному гулу, хоть жужжанию кондиционера.
Кэл сыграл несколько джазовых риффов и аккордов, и вскоре пальцы сами собой заиграли его любимые вещи.
Он нахмурился. Старые соло «Нью-Йорк Доллз» вызвали в нем легкий стыд — он ведь обещал научить им Керри, а сам бросил ее, так и не сделав этого.
— Слышь? — сказал Джонни на небесах.
— Чего? — сказал Билли.
— Там, где-то внизу. Меня все еще играют.
До Джонни Тандерса и Билли Мурсиа,
[12]
покойных музыкантов группы «Нью-Йорк Доллз», доносились слабые отзвуки начальных аккордов «Рок-н-ролльной нянечки».
— Хотел бы я все-таки знать, что стало с моей гитарой, — повторил Джонни. — Мне очень не хватает этого «Гибсона» с тигровой отделкой 58-го года выпуска… Другой такой больше нет. Даже тут я не могу найти достойной замены.
На другой стороне благословенной райской поляны китайские духи продолжали готовиться к путешествию на землю на Праздник голодных духов.
— Фея чертополоха, предлагающая сделку, способна дать что угодно, — заявила Хизер. — Проси чего хочешь.
Динни с подозрением глянул на Хизер.
— Хорошо, — сказал он. — Я отдам тебе скрипку за миллион долларов.
— Э, ну… В общем, этого я дать не могу.
— Ха! Так и знал, что ты врешь.
Хизер беспокойно заметалась по комнате.
— Я не вру. Я могу дать тебе что угодно, кроме денег. Мы не имеем права предлагать в обмен материальные ценности. Извини.
— Ты же добыла деньги на квартиру.
— Это называется помощь человеку в беде, а не сделка.
— Да ну тебя к черту. Скрипку не отдам.
— Послушай, ну тебе же наверняка чего-то хочется. Я могу исполнить самое сокровенное желание твоего сердца.
Динни подошел к окну. Чего желает его сердце, он придумать не мог, и со скрипкой расставаться ему совершенно не хотелось.
— Ничего мне не нужно. И скрипку ты не получишь. А теперь, извини, я пошел за пивом. И пусть это послужит тебе уроком: может вы, феи, и воображаете себя очень умными, но по сравнению с таким человеком, как я, вы ничто.
С этими словами Динни, крайне довольный тем, что одержал верх над Хизер, которую считал не в меру настырной, потрюхал вниз по лестнице и вскоре уже мурлыкал какую-то песенку.
В Корнуолле Магрис был недоволен. Король Тала приказал ему вернуть Тюльпанку и Лепестка. По мнению Магриса, это было бессмысленной тратой времени. Они теперь страшно далеко, и вреда от них никакого нет.
Магриса куда больше занимало переустройство фейского общества Корнуолла. К нынешнему моменту под его руководством феи уже не проживали свободно в лесах, а были сосредоточены на мануфактурах, которыми руководили бароны. В результате производство страшно выросло и начался бурный расцвет торговли с феями из Франции и других стран. Единственную проблему он видел в Элрике и его банде и был совершенно уверен, что их в ближайшее время задержат спецслужбы.
