По установленному Хизер режиму Динни полагалась только одна порция пива в день. Теперь же, приняв девятую банку «Шлица», Динни почувствовал, что душевная суматоха улеглась, однако играть он не мог теперь вовсе. Он изо всех сил пытался совладать с непослушными пальцами, но тщетно. Его ужасные потуги отвлекли игроков от бейсбола и разбудили спавших, но затем лишь, чтобы на голову ему посыпались ругательства и требования немедленно прекратить.
— Как вы смеете оскорблять меня? — дерзко орал Динни. — Вы должны быть мне благодарны за прекрасное исполнение «Туллохгорума»!
— А, так вот что это такое? — произнесла Шила Макферсон, глава клана, мягко опускаясь рядом с ним. — А то мы сомневались. Мы подумали, что, может, на какую-то шотландскую фею напал враг, и она отбивается скрипкой. Все равно, спасибо, что указал нам путь. А где Хизер и Мораг?
Динни поднял голову и застонал. Откуда-то издалека, с самого верху на землю спускались полчища фей в шотландских килтах, и видел этих фей, похоже, только он один.
— За что? — бормотал он. — Я же нормальный человек. Это несправедливо!
ТРИДЦАТЬ СЕМЬ
Луна осветила Центральный парк. В небе прорезалась череда лунных радуг, и по ним, отряд за отрядом, спускалось английское войско.
Феи, находившиеся на земле, с ужасом взирали на гигантскую армию Талы. На землю быстро сходили все новые и новые полки — в них были феи и всевозможные фейские сородичи зловещего вида, а у ног их шли Полуночные Псы.
— Нам конец, — прошептала Тюльпанка, и Окейли, Шай Цзюй и Чезаре согласно кивнули. Похоже, едва нью-йоркским феям удалось преодолеть разногласия, как всем им предстоит пасть под свирепым натиском захватчиков.
— Где шотландские войска? — спросили Рона и Шона Маклауд, которые пришли как представители Восточной 4-й улицы. Этого Маклауды не знали. Вроде океан они уже должны были пересечь. Куда они могли запропаститься?
— Ничего, — сказала Мейв, хлопнув по плечу сразу нескольких ирландских товарищей. — Мы их выпроводим.
Ирландцы пробормотали что-то одобрительное, но кроме Мейв никто себя уверенно не чувствовал.
Вновь поссорившись с Мораг, Хизер сидела теперь на колене у Джонни Тандерса на углу Восточной 4-й и Бауэри. Они только сейчас познакомились, хотя Хизер и раньше слыхала от Мораг о некоем гитаристе, который не мог успокоиться без своей гитары с тигровой отделкой.
Джонни показал клуб «Си-би-джи-би» на улице Бауэри и поведал Хизер о тех прекрасных временах, когда он выступал в этом клубе.
— Наверно, пора мне возвращаться на небеса, — сказал он. — Праздник голодных духов подходит к концу, и я бы не хотел, чтобы меня тут бросили.
Уверенным спортивным шагом к ним подошла Магента. После недавних встреч с феями, а также доброй порции Фицройского Коктейля, она легко могла видеть существ, недоступных взору других людей.
Судя по всему, персы ее больше не преследовали, а другие греки перестали завидовать и тоже утихомирились, и она просто присела поболтать. Они обсудили события, в которых участвовал в последнее время каждый, и разговор вышел очень интересным.
У дверей других домов тоже сидели нищие — делать им было особенно нечего, и они точно также болтали друг с другом.
— Спасибо, Магента, — сказал Джонни, хлебнув предложенного напитка. — Может, многовато гуталина, а так неплохо. — Он покрутил в руках старую сломанную гитару, которую по ошибке выменял у нищенки. Искусный Хуэй Инь починил ее, но звучала она все равно отвратительно. — И все-таки у кого сейчас тот цветок, который так нужен моей поклоннице Керри?
Кучка английских мятежников поспешила к лунной радуге, в ужасе думая о том, что за ними последуют и наемники, и тогда они окажутся между двух корнуоллских войск. Они понятия не имели, куда идут, что ждет их впереди и когда им доведется поесть.
Элис все еще несла мешок листовок. Бессмысленная тяжесть, но не бросать же их в океан, когда феи только-только изобрели книгопечатание.
А в театре Кэл проводил генеральную репетицию. Стоял поздний вечер. Несмотря на недавнюю панику, вызванную повторным уходом Титании, все шло гладко. Побродив в мрачном настроении по улицам, Титания вернулась с прекрасным цветком, который, как она утверждала, ей подарили феи. Кэл был рад — вот оно, настоящее вхождение в роль! Завтра премьера и подведение итогов конкурса.
На сцену величаво выплыли герцог афинский Тезей и его невеста Ипполита.
— «Час нашей свадьбы близок, Ипполита…», — начал было Тезей.
— Что за ерунда? — возмутилась Магента, возникнув на пороге незапертой служебной двери. — Древние афиняне такого не носили, — заявила она. — Совсем не похож на афинянина, уж я-то разбираюсь. А это кто?
— Ипполита, — произнес Кэл слабым голосом.
— Ипполита? — вскричала Магента, надвигаясь всей своей мускулистой фигурой на несчастную актрису. — Что она тут делает? Царицы амазонок не выходили замуж за афинских аристократов, зачем им это! Глупость какая! Почему бы тебе не вернуться к своим и не заняться уничтожением тамошних самцов?
Ипполита была готова бежать: вид у разъяренной Магенты был устрашающий.
Из-за кулис вышли остальные актеры — посмотреть, что происходит. Кэл, не желая накануне премьеры волновать чувствительный актерский состав, попытался выпроводить Магенту. Та немедленно залепила ему такую затрещину, что Кэл отлетел в сторону. Его гитара глухо шлепнулась на землю.
— Боже мой, нападение, — завопила Титания. — Я с самого начала не хотела участвовать в этой постановке, над ней какое-то проклятие!
— Не уходи! — закричал Кэл. — Ты мне нужна!
— Я думаю, она тебе не нужна, — сказала Хизер, весело материализовавшись на плече у Магенты. — Ну, какая из нее Королева Фей!
— А это что такое, — спросила Магента, хватая Титанию за бутафорское крыло. — Я так и знала. Трехцветковый валлийский мак. — И Магента вырвала у нее цветок.
Титания в панике вылетела из театра, и вслед за ней устремилось еще несколько исполнителей второстепенных ролей.
Магента сияла.
— Эх, вы, слабые афинские псы! Неудивительно, что Ксенофонт всегда предпочитал лакедемонян. А это что такое? — Она подняла гитару Кэла и прочитала надпись на грифе. — «Гибсон», — зарычала она. — Украл, подлец, у моего друга Джонни Тандерса!
Английская армия выстроилась в боевые порядки. От войска отделилась небольшая группа и направилась к противнику. Китайцев, итальянцев, ганцев и ирландцев вместе оказалось около шестисот. Корнуоллцев же были тысячи и тысячи.
— Сдавайтесь сейчас же, — заявили посланники, — и выдайте Тюльпанку и Лепестка. Иначе мы изрубим вас всех в куски.
— Как вы смеете объявлять нам войну? — царственно обратилась к ним Окейли. — Вы забыли, как подобает вести себя феям?
