– Извини, Оля, – тихо произнесла она и села за стол. – Но я так обрадовалась, что снова на родине и весь этот ужас остался позади, что полностью расслабилась.
«При чем тут радость свидания с родиной? – подумала я. – Из-за этой радости ходить голой при совершенно незнакомом человеке?»
В этот момент позвонила Таня. Лика мгновенно напряглась, внимательно прислушиваясь к нашему разговору. И когда я протянула ей телефон, она даже побледнела от волнения. Но по мере общения ее лицо разглаживалось, она скоро начала улыбаться. Заверив, что у нее все отлично и что я «чистый ангел», она попрощалась и вернула мне телефон.
– Знаешь, Лика, мне пора, – сказала я. – Если тебе что-нибудь понадобится, то звони.
Она пристально вгляделась в мое лицо, но почти тут же начала улыбаться.
– Спасибо за все огромное, Ольга!
– Не за что! Ты сейчас поспи, – зачем-то посоветовала я. – Тебе это необходимо.
– Я так и сделаю, – ответила Лика. – Только домой позвоню. Разговор будет трудный, я уверена. Моя мама крайне нервная особа. И она пока ничего не знает. Ну, в смысле знает, что я нашлась, – поправилась она, – но не в курсе, что я уже в Москве.
– Отлично, – одобрила я и направилась в коридор.
Лика шла за мной по пятам.
– А ты с кем живешь? – поинтересовалась она.
«А тебе это зачем?» – подумала я, но ответила, что с двумя взрослыми дочками.
– А-а, – неопределенно заметила она.
Мы попрощались. Я вышла за дверь и отчего-то вздохнула с явным облегчением. Ситуация меня напрягала. Лика на первый взгляд производила приятное впечатление, особенно своей внешностью, но что-то внутри нее настораживало. Какая-то излишняя порывистость и нервозность.
«А чему тут удивляться? – размышляла я, направляясь к маршрутке. – Она прошла огонь и воду, только что перенесла длительный перелет и пока, видимо, сама не понимает, на каком она свете. И в принципе мне-то что за дело? Через пару дней она уедет домой, и я ее больше никогда не увижу».
Но Лику я увидела уже вечером. Когда я вернулась домой, позвонил Ник. Я отчего-то обрадовалась, услышав его милый голос. Он стал настойчиво уговаривать меня погулять.
– Встретимся в центре, просто походим по улицам, где-нибудь выпьем кофе, – упрашивал Ник. – Вечером будет не так жарко. Ну пожалуйста, Олечка! Я умираю от тоски по тебе! Так хочу увидеть тебя хотя бы на минутку!
И я сдалась.
Мы встретились возле метро «Полянка». Ник, как всегда, принес одну красную розу. Он был в белом пиджаке, белых брюках и черной футболке и выглядел нарядно. Черные очки он поднял на волосы. Его глаза сияли, губы беспрестанно улыбались. Он, не стесняясь, обнял меня и поцеловал.
– Ты великолепно выглядишь! – заметил он и взял меня за руку.
И я не отняла пальцы. Мы медленно пошли по улице.
– Как день прошел? – спросил Ник. – Чем занималась?
– Так, всякой ерундой, – ответила я и, лукаво на него глянув, добавила: – Одну падшую ездила встречать в Шереметьево.
Ник так резко остановился, что невольно дернул меня за руку.
– Что ты делала? – изумился он.
– Не обращай внимания, – усмехнулась я. – Просто выполняла просьбу Тани Кадзи, кстати, с которой ты уже знаком. Припоминаешь?
– Русская гейша? – заулыбался Ник. – Как же можно ее забыть! Я прочитал ее мемуары и в полном восхищении.
– Встречала одну ее знакомую, заблудшую душу, одним словом. Сегодня из Токио прилетела. Неохота про это говорить.
– И не говори, – мягко ответил он. – Давай лучше о нас.
– О нас? – удивилась я и свернула к скамейке в небольшом скверике.
Она была под кустами сирени в густой тени.
– Да, о нас, – сказал Ник, когда мы уселись.
Причем он сразу придвинулся ко мне и обнял за талию.
– Нет никаких «нас», – сурово проговорила я. – У тебя уже есть девушка, правда, слегка престарелая, – не удержалась я от ехидного замечания.
– Но я не люблю ее, – хмуро ответил Ник и сжал мои пальцы. – Ты же знаешь, малыш!
Я даже вздрогнула от этого обращения. Кажется, сто лет меня так никто не называл. Все больше Ольга Николаевна.
– Но ведь ты все еще живешь с ней, – заметила я, отодвигаясь от него.
Но Ник крепко обнял меня и начал целовать. Его губы были горячими и нетерпеливыми. Я попыталась оттолкнуть его, рукой случайно уперлась в низ его живота и вздрогнула от ощущения твердости, практически каменности того, что пряталось в брюках. Я отпрянула и встала. Почувствовав всю мощь его желания, я испытала такой дикий прилив страсти, что у меня закружилась голова.
«Что это со мной? – испуганно думала я, уходя от скамейки и слыша, что Ник догоняет меня. – Наверное, перегрелась за эти дни на солнце! Но мне кажется, что если он сейчас же не войдет в меня, то я умру на месте, уж и сама не знаю отчего!»
Я изо всех сил пыталась взять себя в руки, но внутри все дрожало. Ник догнал меня и взял за руку. В другой он держал розу, которую я забыла на скамье.
– Прости меня, – зашептал он. – Это от любви! Я сам не понимаю, что делаю, котенок!
Сердце мое колотилось, внутри все горело. Ник осторожно обнял меня за талию и поцеловал в висок.
– Любимая, не гони меня, – шептал он, – я так сильно люблю тебя! Никогда со мной такого не было, клянусь! Ты сводишь меня с ума. Как только я тогда увидел тебя, помнишь, в лесу, когда ты стояла между березками и разговаривала со своей подругой, то сразу все понял про нас. Это судьба! Мне кажется, что мы всегда были вместе. В прошлой жизни, – пояснил он. – Вот смотри, я написал стих о нас.
Ник к моему изумлению достал из кармана пиджака листок и прочитал вслух подрагивающим голосом:
Твой голос нежно отвечает,
Что я парень слишком молодой.
Но я забыл о печали,
Стал разговаривать с тобой.
Потом мы вновь созвонились.
И понял я, что все сбылось.
О встрече мы договорились.
Но мне до встречи не спалось.
И вот стою я, поджидая.
Душа натянута? как струнка у гитары.
Какая ты? еще не знаю,
Но полон я виденьем нашей пары.
Ник замолчал и протянул листок мне. Я машинально взяла его и засунула в сумочку.
«Нет, все это из ряда вон! – в растерянности думала я. – И стихи кошмарные! Правда, искренние. Не всем же Пушкиными быть!»
– Тебе не понравилось? – тихо спросил Ник после длительной паузы. – Я так старался! Ночью не спалось, вот и написал для тебя. Только о тебе и думал!
– Спасибо, – ответила я. – Мне приятно.
Размышления женщины бальзаковского возраста
Счастье – это ощущение полной совершенной гармонии с собой и окружающим миром. Но как редко это бывает! И как недолго длится. И вновь мы чем-то недовольны, вновь начинаем копаться в себе, в своей жизни, искать недостатки в окружающих. Но если мы задержим это ощущение счастья, то разве не превратимся в полных идиотов, всегда и всем довольных? Так что счастье – это искорки звезд, разбросанные по темному небу жизни и освещающие его.
