И тогда я встала, полностью проснувшись и полностью контролируя свои подвергнутые самогипнозу чувства. Я задушила крик у себя в горле. Я была не одна и должна была проявить сдержанность. Комната была такой же. Она ничуть не изменилась с тех пор, как я в неё зашла. На полу, в бриллиантовом свете луны, я видела собственные следы, оставленные на толстом слое пыли. Глубоко посаженные горящие глаза Сколда как будто запали в раздутую кожу, настолько обрюзгшими были веки и мешки под глазами. Казалось, что это мерзкое создание упилось кровью невинных женщин.
Он лежал разомлевший от обжорства. В стельку пьяный. Я содрогнулась, когда наклонилась, чтобы прикоснуться к нему, и всеми фибрами души ощутила отвращение, но мне надо было его обыскать, другого выхода не было. Этой ночью моё собственное тело могло стать обедом, как тела бедных жертв Джеймса Босвелла и Джека Потрошителя. Я прощупала всю тушу Адама, но так и не нашла бумажник. Потом я остановилась и посмотрела на Сколда. На раздувшемся лице застыла насмешка, и это меня взбесило.
Меня поразила мысль, что Адам — это маньяк, считающий Лондон декорацией, на фоне которой он может удовлетворять свою похоть, при этом вовлекая всё ширящийся круг литературных мясников в дело уничтожения беззащитных проституток. Одна эта мысль привела меня в бешенство. Я столкнула пьяного Сколда со стула и нашла кошелёк в его заднем кармане. Когда я его вытащила, глаза Сколда открылись. Я бросила последний взгляд на его злобно ухмыляющееся раздутое лицо. Да ему прямая дорога в адское пекло. Мой мозг был воспалён, и я с криком бросилась из комнаты.
Я проскочила лишь один этаж, когда меня схватили. Нет, это был не Сколд, он не смог за мной побежать, это была Эми Смит, шлюха, которая жила этажом ниже. У неё был клиент, который заказал секс втроём, так что она затащила меня в свою квартиру, чтобы я помогла осуществить его фантазии. Эми втолкнула меня в комнату, где в кровати лежал клиент, которым оказался поп-певец Джим Моррисон. Эми посадила меня, сняла туфли, чулки и всю остальную одежду, а потом повела к Моррисону.
После испуга, пережитого мною со Сколдом, я была не в силах сопротивляться Эми, когда она бесстыдно бросила меня на свою двуспальную кровать. Хотя мой эстетический вкус требует от меня изощрённости в постели, в тот момент я была неспособна ублажить клиента. Я бы встала с матраса, если бы Моррисон не прижал меня к нему и не угрожал, что приведёт всех своих музыкантов, чтобы устроить мне групповое изнасилование, если я буду ему сопротивляться. Он держал меня крепко, а потому я лежала неподвижно и он мог делать со мной всё, что хотел. Джиму не понравилась моя внезапная пассивность, и его член упал.
Эми легла с нами в постель и попыталась возбудить Моррисона. Последовало сценическое волнение, а член так и не встал. Сразу после этого он попытался уйти, не заплатив, и Эми пришлось воспользоваться пружинным ножом, чтобы отобрать у него кошелёк. Когда я упомянула, что у меня в квартире был клиент, она зашипела на меня, почему я не сказала об этом сразу. Эми заявила, что одурачит его, и ускакала прежде, чем я могла её остановить. Que sera sera
[4]
. Я оделась и побежала на улицу, где оживлённая ночным воздухом, я отправилась на поиски приключений.
Выйдя с Оулд-Никол-Стрит, я пересекла Шордич-Хай-Стрит и побрела вниз по Нью Инн Ярд, а потом вверх по Грейт-Истен-Стрит. На перекрёстке, где справа от меня простиралась Шарлотт Роуд, а слева Ленард-стрит, стояли нелегально припаркованные такси, зазывающие клиентов и суетящиеся, как мухи на говне. Нет, мне не нужно было такси, я жила неподалёку. Это был новый Шордич. Теперь в «Рестораны» на Грейт-Истен и в Канталупу ходили молодые бизнесмены. Артистическая и клубная тусовка предпочитали «Бриклейерз Армз», чуточку дальше по Шарлот Роуд.
Знатоки моды шли в бар «Дракона» или «Домашний бар», оба на Ленард-Стрит. Мне всегда казалось, что «Домашний» было глупым названием для питейного заведения; в конце концов, в бары ходят как раз для того, чтобы быть подальше от дома. На улице было полно народа, но эта толпа сильно отличалась от той, что собиралась возле «Театра Фортуны Эдварда Аллейна», который стоял здесь неподалёку в Елизаветинские времена. Мне надо было только пройти к Барбакану, и я не только уйду от толпы, я подойду к настоящей Граб-Стрит. В те времена, когда Хокстон называли «городом свиней», этот район пользовался дурной репутацией.
Я шла по Шарлотт Роуд, проталкиваясь через толпу, с которой не могли справиться даже таксисты, отчаянно пытавшиеся ограбить любого глупца, который согласился бы с ними поехать. Я не пошла в «333». Этот клуб считался модным, но мне больше нравился «Лондонский Подмастерье» — гей-бар, который раньше был на его месте. В «333» любили ходить подростки, а потому в моих глазах это популярное ночное заведение выглядело скорее как молодёжный клуб. Позади него на Хокстонской площади на ночь закрылся кинотеатр «Люкс», и у меня было мало желания идти в бар «Хокстон» или в «Лондонские Электрисити Шоу Румс». Я пошла в «Чарли Райте».
Я дошла до Питфилд-Стрит. Поскольку я была одна, мне не составило труда попасть в «Международный бар Чарли Райте». Я очаровала вышибал. Внутри напудренные пустышки строили гетеросексуальные глазки бледным юнцам. Выпив кружку пива, я поняла, что с меня хватит. Я прошла Оулд-Стрит, потом срезала путь по Грейт-Истен-Стрит и вышла на Бетнал Грин Роуд. Я встала на углу Клаб Роу в ожидании клиента. Я не хотела идти домой одна. Я хотела парня, который бы мне заплатил. Я хотела провернуть дельце. Хочешь, дорогой?
Парень лет двадцати застенчиво на меня посмотрел. Ну, давай. Я поманила его пальцем. Подбодрила его словами. Ну, давай. Он был смущён. Робок. Он запинался. Он хотел чего-то необычного. Я уверила его, что делаю всё. Оральный. Анальный. Секс втроём. Меня было трудно шокировать. Он спросил цену обычного секса. Я ответила ему. Он хотел, чтобы я почитала для него вслух за те же деньги. Он обещал, что это не займёт больше пяти минут. Я согласилась. Устроилась под фонарём. Он порылся в кармане и вынул листок бумаги.
Я медленно читала текст. Рассказ от первого лица о проститутке и её клиенте, которые спускаются к каналу возле Кинг-Кросс. Покуда клиент наслаждается минетом, он замечает в воде то, что сначала принимает за тело. Бросив оральный секс, они вытаскивают из воды то, что на самом деле оказалось пластмассовой куклой в коротком платье и длинном светлом парике. Между ног у неё была просверлена дырка. Она была наполнена мясным фаршем. За этим следует дискуссия, и они заключают, что какой-то извращенец трахал этот манекен.
Прочитав этот отрывок, я отдала его клиенту. Он спросил, не шокирована ли я. Когда я ответила, что нет, он выразил удивление по поводу того, что мне не интересно, чем всё закончилось. Я назвала его имя и призналась, что этот рассказ мне знаком. Клиент прогнал проститутку и занялся сексом с куклой. Имя Альфреда Кейна, возможно, и не было очень известно, но в артистических кругах его уважали. Эта незавершённая работа, которая состояла в том, чтобы записывать на плёнку, как проститутки читают непристойные рассказы, уже анонсировалась в «Цифровых новостях» культуры.
