Джонс пересказал эти случаи Адольфу Крамеру, и его товарищ засел в винном погребке, куда любила захаживать Мария. Адольф уговорил пять порций «100 волынщиков», поджидая цель. Крамер робко приблизился к Чэпмен в тот момент, когда она заказывала Babycham.
— Из-из-извините за навязчивость, мисс Чэпмен, — запинаясь, обратился к ней Адольф, — но я большой ваш поклонник. Можно попросить вас дать мне автограф?
— Разумеется, — согласилась Мария.
— Напишите тут, — сказал Адольф и достал изрядно замусоленный номер ежемесячника «Большие буфера».
Мария улыбнулась. Это был выпуск почти годичной давности. Спецномер, с ее фотографией на обложке. Ее первая эротическая фотосессия по случаю ее возвращения в шоу-бизнес и одновременно реклама только что вышедшего «Двойного Агента 72». Судя по измочаленности журнала, фанат дрочил на него с прошлого апреля. Откуда Марии было знать, что Адольф обнаружил этот выпуск под матрасом Вэйна Керра.
— Как тебя зовут? — спросила Мария, собираясь подписать обложку.
— А вы не могли бы написать «Адольфу, лучшему ебарю всех времен и народов».
— Полегче, молодой человек, — перебила Мария, — за подобное посвящение ты должен поехать ко мне и показать себя достойным этой надписи!
— Заметано, — не растерялся Крамер, — за такси плачу я.
Чэпмен понравилась крутизна Адольфа. Она прижималась к нему, пока машина везла их по оживленным лондонским улицам. Мария могла позволить себе жить в центре, и всего через пять минут они очутились у ее апартаментов.
— Налей себе выпить, — приказала Мария, — я позвоню другу.
Крамер не стал морочиться в поисках стакана и прямо из бутылки хряпнул неразбавленных «100 волынщиков». Янтарная жидкость обожгла горло и согрела внутренности. То, что надо, чтобы забурлили любовные соки.
— Мой друг приедет с минуты на минуты, — объявила впорхнувшая в комнату Чэпмен, — он любит смотреть, как я трахаюсь. Надеюсь, ты не возражаешь.
— Если твой развратник не против групповухи, пусть присоединяется к нам, — великодушно промолвил Адольф.
— Возможно, сэр Бэзил последует твоему приглашению, — хрипло прошептала Мария.
— Иди ко мне, — позвал, похлопывая по дивану, Крамер.
— Я, я, я не могу, — робко возразила Чэпмен, — я должна подготовить спальню. Сэр Бэзил требует, чтоб все было как надо. Налей себе еще выпить. Когда позвонят, открой.
Мария исчезла в будуаре. Адольф глотнул еще «100 волынщиков». Уселся обратно на кушетку и неодобрительным взглядом окинул помещение. Для столь богатой женщины Марии не доставала шика. Размышления Адольфа прервал звонок в дверь.
Представляясь, Рейд несколько раз повторил свое полное имя. Ему было слегка за пятьдесят, его седые, стального оттенка волосы уже начали редеть.
— Как я рада тебя видеть, Кисточка! — мурлыкнула Чэпмен, адресовав это собачье имя своему приятелю перед поцелуем в щеку.
Адольф смотрел, как Мария привязала сэра Бэзила к стулу. Он не был впечатлен тем, как она вязала узлы. Адольф освободился бы из них в считанные минуты. Но решил, что Рейда они удержат. Он пришел спустить, и на вид не казался способным на более-менее активное сопротивление.
— Готово, — сообщила Мария.
— Сейчас я суну пиздюку кляп в рот, — объявил Адольф.
— Мы так раньше не делали, — запротестовала Чэпмен.
— Пускай, — тявкнул Рейд.
— И чем ты заткнешь ему рот? — спросила Мария.
— Сними трусы, — приказал Крамер.
Чэпмен со вздохом выполнила приказ. Она вручила белье Крамеру, а тот поднес его к носу. Черное кружево реально воняло. Хуй сэра Бэзила уперся в ширинку, когда Крамер затолкал трусы мудаку в открытую пасть. Адольф убежал в гостиную и через несколько мгновений вернулся со своей сумкой. Вытащил полоску ткани, обмотал ею физиономию Рейда и завязал на рифовый узел. Теперь извращенцу ни за что не выплюнуть трусиков и не позвать на помощь. Крамер подозревал, что сэр Бэзил забалдеет от зрелища убийства своей подруги. Но не желал рисковать успехом операции из-за своих способностей определять степень глубины мазохизма Рейда.
Мария обнажилась и пристроилась на полу у ног Адольфа. Чэпмен положила руку на ширинку нигилиста. Она явно вознамерилась у него отсосать. Адольф схватил сумку и вынул пистолет.
— Эй, блядь, — прогремел Адольф, засовывая 45-й в рот Марии, — попробуй-ка вот это!
Чэпмен вытаращила глаза. Она лизнула глушитель, который Крамер подсоединил к стволу прежде, чем достать его из сумки. Мария не знала, игра это или же Адольф действительно собирался застрелить ее. В любом случае она не хотела бы случайно разозлить его. Мельком глянула на сэра Бэзила. Ни малейших сомнений. Этот козел тащится от происходящего.
— Бабуля, — прикрикнул Крамер, — смотри на меня, когда лижешь мой ствол.
Адольф бросил недобрый взгляд на Чэпмен. Улыбнулся в ее расширенные от ужаса глаза. Она окончательно убедилась, что с ней не играют. Мария решила выполнить все приказания Крамера и жалобно попросила сохранить ей жизнь.
— Ляг на спину! — проскрежетал Адольф.
Мария растянулась на полу, и Крамер приставил оружие к ее лбу. Сэр Бэзил напрягся в сдерживающих его путах. Он отчаянно хотел высвободить руки и вырвать кляп. Ничего круче ему не доводилось видеть за бесчисленные годы вуайеризма. Старый извращенец мечтал подрочить. Грудь Рейда пронзила боль. Бессердечный ублюдок подумал, не вредно ли ему столь сильное сексуальное возбуждение. В крайнем случае, он спустит и так. Он желал подстегнуть парня к совершению убийства. Может, даже, за определенную мзду, юноша исполнит перед ним акт некрофилии.
Перед Чэпмен все поплыло. Последний оргазм сэра Бэзила был самым лучшим. Как только Крамер нажал на курок своего 45-го, Рейд выстрелил порцией ДНК и в ту же секунду его сердце не выдержало. Возбуждение оказалось чересчур бурным, и он умер, как и Мария. Адольф опустил палец в дыру, которую прострелил в черепе Чэпмен, и ее кровью накарябал на стене следующие слова:
Когда я направляю оружие на отдельного представителя правящего класса, дуло моего пистолета есть палец, указывающий в вечность.
Это была цитата из трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».
ВЭЙН КЕРР ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ОТВРАТИТЕЛЬНО ОХУЕВШИМ. Жизнь его кинула. Его страшно угнетал тот факт, что он не способен получить посвящение в Последователи Тевтонского Ордена Буддийской Молодежи. Только ссоры с сестрой Сьюзи ему и не хватало. Последовало многочасовое самокопание, лишь усугубившее депрессию. Керр заключил, что Сьюзи в конце концов осознает, что испытывает самое недостойное для буддистки чувство — ревность. Он был уверен в ее скором возвращении за новой порцией любви. Тревожила его мысль о возможности, что он напрасно тратит время на эту суку. В постели она не блистала. Вэйн мирился с ее посредственными сексуальными навыками в надежде, что она порекомендует произвести его в Последователи.
