— И не забудь подогнать мне на следующей неделе «голубого» порно, — попросила Крисси, когда сиделка известила о конце посещения. — Пожестче и покруче. У женщины в библиотеке госпиталя только зачитанные любовные романы.
На пути обратно в палату Арадии пришлось объяснять медсестре, что она ходила в туалет и еще не попрощалась с подругой. Только тогда ее пропустили к кровати Мёрфи.
— Попроси Феллацио навещать меня, — велела Мёрфи Крамеру.
— Обязательно, — пообещал он, — ты выздоравливай.
— Зайду через неделю, — прощебетала Смит, целуя Крисси в щеку.
Выйдя из палаты, Арадия немедленно предложила Адольфу где-нибудь выпить. Крамер себя не заставил упрашивать, и вскоре они засели в кабаке.
ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС скрипнул зубами при виде мелькнувшей Моники Суинборн. Согласно стратегии скинхед-бригады она не должна свободно разгуливать по Сохо, ни при каких обстоятельствах! Хотя Джонсу хотелось вмазать Суинборн по роже, он уже знал, что придется обойтись без этого удовольствия. Была договоренность, что, когда придет время для устранения, Коллектив Проституток Сохо забьет ее насмерть. Ненависть Феллацио по отношению к моралистам из ЖПНП носила чисто классовый характер, а нескольких девушек из КПС сторонники Суинборн как-то побили, и у них имелись личные мотивы рассчитаться с агентом морального гнета.
Суинборн нервничала. Почетный караул, обещанный Лигой Молодых Арийцев, так и не появился. Хуже того, по Сохо ошивались толпы вонючих сквоттеров, а Моника по своему опыту знала, что они вряд ли примут участие в борьбе с секс-индустрией. Эти козлы-анархисты считают всю собственность законной целью для анархистских выпадов против буржуазного общества. В любом случае было уже поздно, чтобы блюстительница нравов из ЖПНП останавливала акцию «Долой непристойность», и тогда, взяв из кузова бетонный обломок, она кинула его в секс-шоп. Для остальных это было сигналом хватать снаряды и метать их в витрины. По всей Олд-Комптон-стрит захлопнулись окна, толпа почувствовала силу, развеселилась и разошлась.
У сотен человек вдруг отказали тормоза, обычно удерживающие их в рамках общественно приемлемого поведения. Послышались бодрые вопли, когда несколько панков ворвались в бар «Сохо-Брезери» и отлупили кучку стильных идиотов, пытавшихся ретироваться в сортир. Моника Суинборн прочитала беспредельщикам нотацию о приличном поведении. Ее тираду оборвала Мэлоди Траш, накинув веревку на руки ханжи из ЖПНП и резко сбив с ног активистку борьбы с порнографией.
Констебль полиции смотрел и не верил своим глазам, когда десяток женщин в масках закрепили веревку на фонарном столбе и стали избивать Суинборн табуретками из бара. Фонтан крови забил из носа блюстительницы нравов, когда особенно злобный удар сокрушил переносицу. Лицо Моники очень напоминало лопнувший переспелый помидор, она желала поскорее умереть, по ее телу катились волны раскаленной боли. Через две минуты от Суинборн осталось месиво из переломанных костей, и она скончалась от болевого шока. Несколько девушек из Коллектива Проституток Сохо еще несколько минут продолжали выплескивать ярость на эту антипорнографическую идиотку. Несколько типов завизжали, что бедную женщину надо освободить, но Клеопатра Вонг быстренько разделалась с трусливыми уебками.
Мент вызывал подмогу, когда группа панков налетела на ублюдка и распорола грудь. К сожалению, пролетарские бунтари забыли отключить рацию этой свиньи, и дежурный инспектор слышал его предсмертные вопли, прекратившиеся, когда анархисты наконец вырезали ему сердце. Хотя местные легавые не могли вызвать подкрепление из других районов, поскольку почти все дороги в Лондоне были перекрыты, поблизости было полно ублюдков, способных доставить неприятности.
Когда полицейские силы появились, стало видно, что толпа разделилась на три части, которые К. Л. Каллан назвал тремя составляющими пролетарской психики. Народ с доминантой Христа атаковал полицейских, не заботясь о собственной безопасности. Со всех сторон доносился звон бьющегося стекла, об анархистские черепа глухо стучали полицейские дубинки. Никто не сомневался в героизме отчаянных Христиан, сумевших нанести серьезные увечья рядам полиции, но их победы достались неоправданной ценой травм личного состава.
Сатанисты оставались вне поля боя. Иногда они швырялись кирпичами и бутылками, не расстраиваясь, если снаряды, промазав, летели в головы их товарищей. Сатанинский элемент является в человеческой психике наиболее примитивным, такие индивиды редко задумываются о последствиях своих действий. Однако не весь сатанинский контингент предавался метанию снарядов. Некоторые мародерствовали в магазинах. Около трети сатанистов опустошило винную лавку унеся с собой множество бутылок с алкоголем.
Наличие, как выражается Каллан, марксистской доминанты сделало этот бунт самым крупным за всю историю Британии с 1780 года. Этот элемент был организован из различных боевиков скинхед-бригады и Коллектива Проституток Сохо. Марксисты сбивались в небольшие группы, одного появления которых хватало, чтобы прорвать вражеские укрепления. Всякий коп, творящий правосудие методом ареста граждан, передавался в руки сатанинского контингента, где из него делали кровавое пюре. Мусорам не удалось поддержать дисциплину в своих рядах, когда на них напали марксисты в масках. Их ряды охватывала паника, и все больше и больше офицеров встречали в освобожденной зоне чудовищную смерть под ногами мятежников.
ОТЕЦ ДЭВИД С ЛЮБОВЬЮ ГЛЯДЕЛ на учеников, пивших отравленный ячменный отвар, который разносила сестра Сьюзи. Опрокинув в себя порцию ядовитой настойки, верующие пускались бродить рядом с особняком гуру в Ист-Гринстеде, где они могли тихо и спокойно умереть.
Узнав, что Том Дейли расстрелял Пола Пратта и шестерых отступников, свами созвал паству и возвестил, что единственный путь спасения ордена это массовое самоубийство. За годы упорной практики большинство из них сумеет повлиять на будущую инкарнацию. Приблизительно через двадцать лет они возродят движение под новым названием и подберут последователей, у которых не будет криминального прошлого.
Отец Дэвид теребил в кармане ампулы с цианистым калием и наблюдал, как последний из его учеников глотал ядовитый чай. Свами не собирался прощаться с жизнью, если только не попадет в лапы легавых. Собственную речь, от которой его ученики уподобились крысам, утопившимся под дудочку гамбургского крысолова, он считал полнейшей хуйней. Реинкарнация, по мнению гуру, это детские сказки. И вообще, для отца Дэвида буддизм являлся способом обрести власть над доверчивыми кретинами и потом выжать из этих хуесосов побольше денег.
После гибели Пола Пратта свами понял, что созданная им религия кончилась. Организацию запретят решением суда после бесчисленных разбирательств. Отец Дэвид не мог допустить, чтобы его ученики вернулись к нормальной жизни, избавившись от его влияния. В процессе прикрытия лавочки участники движения очень скоро догадались бы, что их облапошили. Чтобы не ждать, пока последователи один за другим покинут орден, гуру устроил им массовый суицид.
Отец Дэвид бродил по своим ист-гринстедским владениям и, натыкаясь на трупы бывших учеников, дико ржал. Охуительное ощущение, когда приказываешь нескольким сотням людей совершить самоубийство, а потом смотришь, как они подчиняются. Наконец, зрелище смерти утомило отца Дэвида, и он затерялся в просторах Сассекса. Свами растворился в ночи, посмеиваясь над глупцами, поверившими в исключительность другой человеческой твари.
