Они направились в ее сторону, и она посмотрела на тебя через голову Тома. Однако еще до того, как ты смог что-то сказать, заговорила Элиз:
— Почему у тебя палка, папа? Ты не понял.
— Палка у тебя в руке, — настаивала она.
Ты посмотрел вниз. В твоей руке была деревянная палка наподобие биты. Ты крепко ее сжимал.
— Я… — начал было ты, но почти сразу же замолчал и снова посмотрел вниз.
— Потому, — вступила Мэри, чтобы прикрыть твое сомнение, — потому что нам показалось, будто мы услышали мышь. А вы ведь знаете, как мамочка боится мышей.
Элиз хихикнула и вдруг обеспокоилась:
— Что, это правда была мышка? Мэри удалось изобразить улыбку.
— Нет, милая. Или если и была, то убежала. Так что, ты правда этим занимался? Гонялся за мышью? Ты был в пижаме и босиком.
— Может, это был грабитель! — неожиданно страшным голосом обратился к сестре Том. Элиз испугалась. Тогда Том быстро добавил: — Или призрак! — И поднял руки. — У-у-у!
— Успокойся, Том, не глупи, — резко сказала Мэри. — Что бы это ни было, оно уже убежало. Не так ли? — обратилась она к тебе.
— Убежало, — согласился ты. — И самое время, чтобы и остальные убежали — в свои кровати! Пошли, пошли! Быстрее.
Уложив «наказания» в постели, вы вернулись в спальню. Мэри молчала и, как только вы оказались в постели, выключила свет. Несколько минут вы лежали, ничего не говоря. Должно быть, уже около полуночи. Только сейчас ты понял, как замерз. Ты потянулся и взял Мэри за руку. Через секунду ты сжал ее, но ответа не последовало. Однако по ее дыханию ты знал, что она еще не спит.
Тебе так хотелось обнять ее. Ее рука в твоей была совершенно безжизненной, хотя и теплой. Тебе хотелось поговорить. Ты снова сжал ее руку и подождал. По-прежнему никакой реакции. Тебе пришло в голову, что это похоже на звонок в дверь, когда дома никого нет, и ты чуть не рассмеялся в голос. Попробовать позвонить еще раз, что ли?
— Спи, Моррис, — ясным голосом резко произнесла Мэри.
— Мэри, я…
— Спи. Поговорим утром.
— О чем? Мэри, я хочу понять, что…
— Ты хочешь понять? — презрительно спросила она.
И добавила что-то, но тише, так, что ты не уловил.
— Извини? — произнес ты после паузы. — Я не совсем…
— Я сказала «Господи Иисусе», Моррис, — гневно ответила Мэри. — А теперь спи и дай спать мне.
Ее голос был очень твердым.
— Ты сердишься? — спросил ты через несколько секунд и тут же пожалел об этом.
— Ради бога, Моррис. — Мэри села на кровати и ударом руки включила свет. — Ты настолько пьян, что?.. Конечно, я сержусь! — Она сверкнула глазами.
Она была между тобой и лампой, и когда она слегка сдвинулась, свет попал тебе прямо в глаза.
Слишком ярко; ты закрылся ладонью, как щитом. Неожиданно Мэри отпрянула от тебя.
— Неужели ты думаешь, что я собираюсь… — Ты был шокирован.
— Я не знаю, что ты собираешься! — выкрикнула она. — И не уверена, что ты сам это знаешь.
Несколько секунд вы оба сидели, глядя друг на друга. Она злилась, ты был в полном замешательстве. Ты не мог понять, что не так — что-то произошло, но ты не имел понятия, что именно. Все же, чтобы показать, что ты не обижен, и продемонстрировать, что она на самом деле тебе небезразлична, ты нежно положил руку ей на плечо.
Мэри стряхнула ее.
— Не трогай меня! — свирепо проговорила она. Затем, через мгновение, добавила более спокойно: — Оставим все до завтра. Я очень устала, Моррис, очень.
Она не улыбнулась и протянула руку, чтобы выключить свет.
— Спокойной ночи, — сказал ты, постаравшись сделать это раньше нее. Она не ответила.
Вдвоем вы лежали в нескольких дюймах друг от друга, в молчании. То, что она не пожелала тебе спокойной ночи, каким-то образом подействовало на тебя успокаивающе. Сна не осталось ни в одном глазу. Требовалось усилие, чтобы сопротивляться искушению вновь взять ее за руку. А тебе хотелось. Ты знал, что это разозлит ее, — и все равно тебе хотелось. Ты предвидел ее реакцию: она отбросит руку в сторону, закричит на тебя, и от этого твоего проявления привязанности станет только хуже. Ты точно знал, что произойдет.
И прежде чем тебе удалось остановить себя, ты произнес ее имя вслух: — Мэри.
Без единого слова твоя жена поднялась. Ты увидел, как она надевает халат и сгибается за шлепанцами. Все в темноте. Ее силуэт двинулся по комнате, рассерженно. Молча, не говоря ни слова. Тебе нечего было сказать, по крайней мере сейчас. Ты услышал, как дверь за ней закрылась.
Она ушла спать в свободную комнату. Даже сейчас тебе хотелось последовать за ней, извиниться, вымолить прощение, дать обещание. На секунду ты представил, как лежишь в ее объятиях, примиренный, вы оба нежно обнимаете друг друга… и вдруг — почти мгновенно — ты вновь вернулся к моменту мольбы о прощении.
Лежа в постели, ты начал вспоминать все, что произошло, повторяя каждую фразу. Повторяя ее ярость. Повторяя жесты компромисса, которые, ты уверен, привели бы ее в еще большую ярость.
Глава 8
Звенел будильник. Мэри не было. Тебе плохо. Яркий солнечный свет лился в комнату. Мэри — в свободной комнате. Тебя сейчас стошнит. Внизу, у лестницы, с палкой в руке. Она ушла спать в свободную комнату. Если сейчас же встать, может быть, не стошнит. Голова раскалывается, а желудок…
Голова действительно болела. Лечебная похмельная порция. Лучший друг человека. Как собака. «Наказания» тоже были в передней. Посреди ночи. И ее ярость. Ее ярость. Как похмелье. Спасение от него — в будке за шкафом. Лучший друг. Но ты пока не будешь свистеть ему, еще нет. Хотя скоро. Держаться вертикально довольно трудно. Держи голову ниже — и выживешь.
Почти дошел. Хорошая собачка. Красивая собачка. Тебе не нужно садиться и служить. И хвостом тоже не нужно вилять. Я сам этим займусь вместо тебя. Твое здоровье, собачка! Лучший друг человека. А теперь за мое здоровье.
Для надежности погладим песика еще разок. Затем — бисквитный костюм и вниз по лестнице.
Пустая кухня. Этим утром ты решил отказаться от «Шреддиз» и Моцарта. Нет времени. Работа. Работа. Бисквиты.
Быстрая записка семье: хорошего дня, люблю, целую — надо показать им, что все в порядке. Впрочем, так и есть на самом деле. Еще один поцелуй на всякий случай, как решающий довод; ты чуть не рассмеялся вслух, еле удалось сдержаться. И — вон из дверей.
Ранняя прогулка, чудное утро. На твое счастье, ты захватил пса с собой. Глоток свежего воздуха. Поглаживая собаку, когда никто не видит. Станция. Шесть остановок. Еще разок погладим — перед станцией номер шесть. Гладить было уже почти нечего — придется сделать небольшой крюк, заглянуть в местный магазин для любимых питомцев.
