Глава 78
письмо от кейдзи, бойфренда клер/хлои
дорогая тиффани, не правда ли, замечательная погода?
мне кажется, что вы с клер — очень серьезные женщины, клер говорила, что ей не нравится работать в клубе; и поэтому ее беспокоит, что ей приходиться работать хостесс. хотя хостессинг — не самая лучшая работа, девушки все равно идут в клубы, чтобы заработать денег и получить опыт работы, как вы с клер, все хостесс — не /серьезные нормальные/ люди, их отношение к деньгам меняется, потому что у них есть возможность заработать большие деньги практически ни за что. их характер тоже меняется, потому что среди клиентов попадаются не очень хорошие люди, больше того: почти все хостесс-клубы негласно принадлежат якудзе (японской мафии), если женщина понравится кому-нибудь из якудзы, у нее могут возникнуть большие проблемы, клер — серьезная женщина, я ей доверяю, это очень важно: испытать в жизни как можно больше, и все же, хостессинг — это не для нее. хотя я и не возражаю, чтобы она работала хостесс, я все же надеюсь, что она бросит эту работу.
я уважаю ее мнение, и поэтому не возражал, чтобы она работала в клубе, клер — моя девушка, и мне бы хотелось, чтобы ей было хорошо, и если она решит бросить работу, я буду только рад.
с уважением, кейдзи.
Глава 79
третий день третьего месяца наступил, как “напряженное затишье, что предвещает великое землетрясение” [неточная цитата из полу-апокрифической “повести о притворной удаче” фумико энти]. в тот день, когда токийская муниципальная полиция пришла арестовывать ХИЁКО за государственные преступления, было ясно и солнечно, это был изумительный день, хрустально прозрачный, один из тех дней, когда неизбежно случается что-то плохое: и триумф ХИЁКО стал триумфом всего человечества, хотя полицейские в этом городе, похожем на лакированную шкатулку для драгоценностей, не носят синюю форму, ХИЁКО всегде называла их про себя “мальчики в синем”, (уроженка Нью-йорка, Предводительница, несмотря ни на что, так и не сумела избавиться от некоторых характерных словечек и представлений: “мальчики в синем”, что только придурки катаются на коньках на катке в рокфеллер-центре, что китайские забегаловки, где торгуют на вынос, предназначены исключительно для больных), токийские полицейские совершили фатальную ошибку, когда помедлили у дверей, чтобы вежливо объявить о своем появлении, пока их главный (идеально сбалансированная комбинация возраста, звания и благородства рождения) прочищал горло, трижды стучал в дверь и “кричал” (если это можно назвать криком): “токийская муниципальная полиция! нас четверо, к вашему сведению! мы пришли арестовывать ХИЁКО-сан!”… в общем, вы понимаете, к чему я веду, пока полиция за дверью разыгрывала спектакль, ХИЁКО успела уговорить касси, чтобы та заняла ее место, намазать губы смягчающим бальзамом и ускользнуть через пожарный выход Древней столицы (как мы называли штаб неогейш, съемную квартиру в кавасаки), картинно, как ниндзя.
— сейчас мы будем выламывать дверь! ради вашей же безопасности, ХИЁКО и все присутствующие неогейши, отойдите подальше! — “прокричал” полицейский, чертова дюжина хихикающих неогейш застыли в театральных позах перед стальной дверью, большинство металлических приспособлений в Древней столице были весьма элегантно изъедены ржавчиной, но ХИЁКО хватило предусмотрительности поставить новую стальную дверь — как раз на такой случай, (позднее бренди сказала мне, в интервью, что Предводительница ставила дверь сама, надев совершенно роскошную маску сварщика, говорила, что ей надо испытать в деле лазерный резак, который ей прислали из северной кореи.)
— раз, два, три!
дверь слегка “оттопырилась” по периметру, но было понятно, что пройдет еще много времени, прежде чем эти ребята увидят подобранную с большим вкусом внутреннюю обстановку Запретного города (нет, я хотела сказать — Древней столицы… потому что сперва ее называли “запретным городом”, но через пару дней ХИЁКО официально сменила название, объяснив это так: ‹конечно, "запретный город" — название интригующее, но настоящий запретный город — это пекин, столица китая, как вам, безусловно, известно, а китайцы, они хоть и наши соседи, но духовно бедны и убоги".›
дверь тем временем стойко сопротивлялась натиску, пусть даже и в кинематографическом стиле или даже — в мультяшном. так что у Кассандры была возможность сунуть в карман своих джинсов 27-го размера пачку банкнот итиман толщиной с общую тетрадь и вежливо попросить зеркальные темные очки у неогейши с волосами цвета бургундского, которая почему-то звала себя “блонди” [должно быть, в связи с фильмом кроненберга “видеодром”, 1983-го года].
— спасибо, подруга! — выдохнула Кассандра, возбужденная новизной ситуации, не говоря уже о кустарном кристалле, который она слизала с *зеркальца невесты синто с изображением котенка* за несколько минут до прихода полиции.
— бог знает, где я окажусь на рассвете, да! ладно, где наша не пропадала?! Я ЛЮБЛЮ БУДДУ! — в соответствии с древней поговоркой об отсутствующей кошке и расшалившихся мышках, некоторые из самых робкий неогейш вдруг почувствовали потребность высказаться.
— может, открыть им дверь? зачем портить собственность организации? — сказала блонди. от напряжения ее провинциальный акцент стал еще более явственным.
— ага, — согласилась кортни. — эти придурки, они все равно не поймут, где касси, а где колючка.
— а кто это, колючка?! я такую не знаю! — закричала одна истеричная блондиночка, чьего имени я даже не знала, такая… в облегающей белой футболке с надписью на груди: БОДХИСАТТВА. блонди, с раздражением:
— одно из имен Предводительницы, бля, в брошюрах же все написано, я не должна объяснять элементарные вещи.
касси подпрыгивала, как резиновый мячик, чуть ли не от восторга.
— да, впустим этих дрочил! я — ХИЁКО, вождь свободного мира, спаситель свиней-потребителей, на хуй!
— в общем, я открываю дверь, есть возражения? — кортни вся дрожала от возбуждения.
касси уже орала во весь голос:
— кто противится мне, тот противится Добру! кто противится мне, тот противится сексу, наркотикам, рок-н-роллу и восьмеричному пути!
кортни обвела взглядом лица присутствующих, подошла к двери и открыла замок, полицейские ворвались внутрь, словно шампанское из опрокинутого бокала, потом, пытаясь сохранить остатки того, что можно было бы принять за достоинство, но только с очень большой натяжкой, они сдержанно поклонились, согнув корпус едва ли на тридцать градусов, главный спросил:
— кто здесь ХИЁКО-сан?
— атаси дэс ё! — Кассандра выступила вперед, тихая, как записная кокетка, когда она говорит, как нормальная женщина.
четверо полицейских посовещались между собой в полголоса, с подозрением поглядывая на касси. самый молодой из четверки повернулся к ней и спросил:
— кстати, а ваша регистрационная карточка иностранца у вас с собой?
касси слегка успокоилась, но только с виду, она умела играть на публику, несмотря ни на что. этой премудрости она научилась во время своего шестимесячного пребывания в одном кошмарном гареме в Кувейте, похоже, она вошла в роль, и даже отчасти переняла стиль ХИЁКО.
