Я снова лежу на спине и, с трудом разлепив веки, смотрю в тёмно-карие, почти чёрные глаза. Сквозь багровую пелену боли я улыбаюсь: «Опять!» Опять Кеара обнажённая сидит у камина — бальзам и марлевые повязки наготове — и осторожно переворачивает меня на бок, чтобы взглянуть на ожог.
По венам растекалось блаженство, словно от первой дорожки кокаина, который я попробовал несколько лет назад: собственное тело кажется лёгким, невесомым, идеальным. По лицу градом катился пот; Кеара наверняка думает, что от боли. Ничего подобного, меня кружил ураган любви, какой я ни разу в жизни не испытывал.
— Я тебя люблю, — сказал я, но не вслух, а про себя.
* * *
— Да, я живу половой жизнью.
В большинстве случаев лучше говорить правду, хотя всё зависит от того, какую именно. А сейчас я не знаю, что за ловушки приготовил мне Карлайл. Может, его дружок отказывается работать? Может, бросила жена или подруга? Может, он спит со своей клиенткой или сотрудницей? При любом раскладе ответы должны быть определёнными: я гетеросексуален, активен, проблем с потенцией не имею. Любая двусмысленность чревата депрессией с заглавной «Д» в графе диагноза.
— Сейчас с кем-нибудь встречаетесь?
— Да.
— Как зовут вашу девушку?
— Молли.
Не нравится мне всё это. Наверное, она думала, что, если назвать своё новое имя и моё новое имя, копам и врачам будет в два раза сложнее, а мне в два раза легче. Но проблем и без того хватает, дополнительные сложности совершенно ни к чему. Сейчас уже слишком поздно, и, пока я в больнице, Кеара останется Молли.
— Давно вы вместе?
— Уже месяцев семь или восемь.
— Что вас объединяет?
— Не совсем понял вопрос. Мы вместе живём, если вы это имеете в виду.
— Вдвоём или с кем-нибудь ещё?
— Вдвоём. У нас квартира в Силверлейке.
— Давно?
— С марта.
— Значит, вы живёте вместе почти столько же, сколько встречаетесь, верно?
— Да, всё случилось как-то сразу, я имею в виду быстро. Мы познакомились в январе, а потом ей пришлось освободить съёмную квартиру, вот я и предложил съехаться.
— А до начала отношений вы её знали?
— Нет.
— Получается, вы познакомились, тут же стали встречаться и вскоре после того съехались. С тех пор, по вашим словам, прошло месяцев семь-восемь, так?
— Да, именно.
— На данный момент вы с Молли так же сексуально активны, как в начале отношений?
— Если не больше.
— Ссоры случаются?
— Очень редко.
Карлайл кружит около меня, с каждой секундой подбираясь всё ближе и ближе. Когда видит слабое место, зубастая пасть кровожадно щёлкает. Тема сексуальной активности обычно предшествует вопросу о наркотиках либо следует непосредственно за ним, но улавливающая малейшие изменения в моём состоянии акула сейчас позволит немного расслабиться. Эксперт отплывёт в сторону и затаится, выискивая очередное слабое место.
Взглянув на часы, Карлайл начинает листать свои записи.
Перед глазами калейдоскоп недавнего прошлого: мы с Кеарой едим суп холодной осенней ночью, прижавшись друг к другу, лежим под одним одеялом. Я слышу её голос, вдыхаю запах тёмных волос.
— Иногда разногласия всё же случаются?
— Да, конечно, но, как я уже сказал, довольно редко.
— Насколько редко?
— Ну, за всё время мы ссорились два, максимум три раза.
— Из-за чего?
— В основном из-за напряжённого графика. Бывает, после очередной доставки я попадаю в пробку и поздно возвращаюсь домой. А Молли работает в баре, так что по выходным её частенько нет. На общение времени не хватает, вот мы и выясняем, кто виноват. К счастью, быстро миримся, иногда в постели, хотя для секса и без ссор поводов хватает.
* * *
Вернувшись с кастинга, Кеара швырнула на диван сумочку с записной книжкой. Блокнот раскрылся, не выдержав напора заколок, резинок, стакеров, исписанных бумажек и освежающих салфеток. Среди хлама бросилась в глаза студийная фотография Кеары, девять на двенадцать, лицо в профиль. Вообще-то на пробы она обычно носит портфолио. Приглядевшись, я понял, что это не Кеара. На меня смотрели знакомые и в то же время чужие глаза.
— Кто это?
— Моя сестра, — ответила Кеара, наполняя чайник водой. — Странно, что её фотография сюда попала…
— Она тоже актриса?
— Уже нет, бросила.
На вид сестра примерно Кеариного возраста (двадцать три, хотя Молли двадцать четыре), у нее такие же глаза, брови и лоб. Но девушка на фотографии — блондинка с тонкими губами и высокими скулами. Улыбка в отличие от кривоватой ухмылки Кеары ровная. Зато у моей подруги красивые зубы, а у её сестры — не очень, да ещё щель впереди. И все-таки они очень похожи и очень красивы.
— Значит, это Андреа?
— Да, это Андреа.
— Она младше или…
— Старше, — не оборачиваясь, перебила Кеара.
— Вы очень похожи, расскажи мне про неё, — попросил я.
— А нечего рассказывать.
— По-моему, ты говорила, что она жила в Сан-Диего.
— Да, Эрик, она жила в Сан-Диего, и что с того? — Войдя в гостиную, Кеара выхватила у меня фотографию.
Иногда Андреа звонила сестре домой, но я никогда с ней не разговаривал. Мне звонили только по работе, Кеаре — по работе и кастингам, а по вечерам телефон постоянно глючил. Добро пожаловать в Лос-Анджелес!
— Пригласи её как-нибудь в гости.
— Боже, неужели ты такой же, как все?!
— Что значит «такой же, как все»?
— Если так понравилась, сам к ней езжай!
— Кеара, да ты что!
Керамическая пиала с благотворительной распродажи «Армии спасения» (на картинке «Прекрасное озеро Тахо») весом чуть ли не триста граммов не попала в меня только потому, что я вовремя пригнулся, споткнувшись о стопку журналов. Она разбилась о стену, оставив вмятину, которую потом пришлось шпаклевать и красить. Выругавшись, Кеара вышла на балкон и хлопнула дверью.
Через пару минут я принёс туда два пива и косячок.
— Не нужна мне твоя сестра, только ты и никто другой, — уткнувшись в каштановое облако кудрей, прошептал я и с бесконечной нежностью погладил тонкие пальцы.
Кеара, свернувшаяся клубочком в пластиковом кресле, пожала мне руку.
* * *
— Спасибо за откровение, Дэнни. — Обычная тактика: хочешь приручить — гладь по холке. — Это очень мне помогает, — улыбнулся Карлайл.
