— А можно Барри тоже сыграет?
Я гляжу на носорога, который глядит в потолок.
— Барри, хочешь сыграть в компьютерную игру «Жираф Джим»?
— Нет. То есть да.
Вик отдает ему джойстик. Барри озадаченно вертит его в своих неуклюжих, больших руках… или в ногах… в общем, в лапах.
— Это еда? Или какашки?
— Барри не очень умный носорог, — говорит Джим.
— Ни то, ни другое, — объясняет Вик. — Это называется джойстик. Посмотри на экран. Вот это монстр. — Вик показывает пальцем.
Барри кивает.
— Когда он побежит на тебя, его надо убить.
Барри снова кивает. Но когда монстр выбегает на экран, Барри не предпринимает вообще ничего.
— Его надо убить, — говорит ему Вик.
— Убей его! — кричим мы хором. — Убей!
Барри роняет джойстик, разбегается и бьет по экрану своим носорожьим рогом. Экран взрывается, обломки пластмассы и осколки стекла разлетаются по всей комнате.
— Я убил его?
Мы с Виком растерянно переглядываемся.
— Да, — говорю я. — Похоже, убил.
Доктор Бэмс с Гарри Дельцом живут в большом доме в престижном пригородном районе. Мы с Воздержаньей уже там бывали один раз. Тогда все прошло замечательно, Воздержанье понравилось, но сегодня ей хочется побыть дома, так что я взял с собой Джима. Это не так необычно, как кажется. Видите ли, доктор Бэмс и Гарри Делец — голубые.
Доктор Бэмс открывает нам дверь, смотрит мимо меня и восклицает:
— Джим!
Я с подозрением кошусь на жирафа.
— Вы что, знакомы?
— Ну…
— Мы вместе в школе учились, — говорит доктор Бэмс. — В Битене.
Доктор Бэмс уходит в столовую, а я спрашиваю у Джима, задержав его на пороге:
— Джим, ты ходил в частную школу?
Он пожимает плечами.
— Ты же всегда говоришь, что вырос в джунглях.
— Ну, не то чтобы вырос.
— Но ты там жил?
— Какое-то время.
— У тебя там друзья, и ты ездил к ним в гости.
— Один раз съездил. На каникулах. На неделю. .
— Но ты говорил, что ты вырос в джунглях. В самом злачном районе. В восточной части, в Ист-Сайде.
Он молчит, понуро глядя в пол.
— И как ты мог ходить в школу вместе с доктором Бэмсом? Он тебя старше, наверное, лет на двадцать.
Джим пожимает плечами.
— Жирафьи годы, они не такие, как у людей.
Я изображаю искреннее сочувствие, делаю паузу для эффекта и направляюсь в столовую.
Как и все в этом доме, столовая поражает размерами и роскошью. Доктор Бэмс в дорогом выходном костюме сидит за столом. Гарри Делец тоже в костюме, поверх которого (как и следовало ожидать) повязан игривый фартучек горничной, разливает вино. Я тоже оделся как должно: приплел в любимой футболке НФ-канала с эмблемой НФ-канала. А вот Джим заявился на ужин голышом. Правда, почистил ногти на ногах.
— Ну, рассказывай, Джим, — говорит доктор Бэмс. — Чем ты теперь занимаешься? — Не дожидаясь ответа Джима, доктор Бэмс обращается ко мне: — Джима ужасно травили в школе.
— Это многое объясняет.
— Его называли ниггером и подвешивали вверх ногами за шнурки.
— Ниггером?
— Да. В Битене было немного цветных.
— Цветных?
— А из-за своего высокого роста он торчал, как нарывающий палец.
Я киваю.
Джим наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Доктор Бэмс думает, что я черный.
— Черный?
— Все так думали, все до единого. Частные школы — там так всегда, Спек. Кто в таких заведениях учится? Сплошные белые недоумки из высшего общества, и все как один голубые.
Я киваю.
— Погоди. Ты снова назвал меня Спеком? Я думал, что этот вопрос мы решили.
— Решили.
Доктор Бэмс отпивает вина.
— Кстати, о прозвищах. Знаете, как Джима дразнили в школе?
— Нет, — говорю я. — И как же?
Доктор Бэмс разворачивает хитро сложенную салфетку и кладет ее себе на колени.
— Большой Нос. Вот идет Большой Нос — они так дразнились. Вот идет Большой Нос, мальчишка с самым большим в Битене носом.
— У них было богатое воображение.
— Они держали его вверх ногами, — говорит доктор Бэмс, — макали головой в унитаз и спускали воду. Да, Джим?
Джим молчит. Разговор его явно не радует.
— Один раз они и меня тоже вот так, головой в унитаз, — говорит доктор Бэмс. — И я сказал себе: «Больше этого не повторится. Меня больше никто не макнет головой в унитаз». И знаете что? После того судьбоносного дня меня больше никто никогда не макал головой в унитаз.
— Замечательно.
— Это был мой последний день в школе.
Я киваю. Замечательно.
— Ладно, хватит. Нет, Гарриета. Ты продолжай, пока я не скажу, что достаточно. — Это он обращается к Гарри Дельцу, который стоит на коленях и чистит доктору Бэмсу ботинки. — Пора сменить тему. Садись, Джим. И вы, Скотт, садитесь. Вот вино, очень рекомендую.
Мы пьем вино, много вина. Под ужин с тремя сменами блюд, которые подает Гарри Делец, также известный как Гарриета. После ужина доктор Бэмс объявляет, что Гарриета теперь снова Гарри, и мы все переходим в гостиную, где Гарри снимает фартучек и садится вместе со всеми в одно из больших кожаных кресел.
— Итак, — говорит доктор Бэмс, передавая сигары по кругу. — Что вы хотели со мной обсудить, мой юный друг Скотт?
— Новую программу, сэр.
Он кивает.
— Документальные съемки «тяганья» бревна. Реалити-шоу Скрытая камера. На улице. Все будет представлено как серьезное научное исследование…
— Научное, — подмигивает мне Гарри.
— …но с элементами искреннего интереса к человеческой личности. Разумеется, в реальной жизни пролетарии не представляют какого бы то ни было интереса, и с ними вообще невозможно работать, так что их будут играть профессиональные актеры классической школы…
— Вот и вымысел, — снова подмигивает мне Гарри.
— …импровизируя на основе базового сценария. Вот, — говорит доктор Бэмс, прикуривая сигару. — Так что вы хотели сказать?
Гарри прикуривает сигару.
— У Скотта есть несколько мыслей. Да, моя прелесть?
— Были мысли.
— А теперь уже нет, — говорит Гарри.
