— Скотт, — говорит ЛД, — неси шампанское. — Я стою на месте, не бегу за шампанским, и ЛД смотрит мне прямо в глаза и говорит: — Скотт, шампанское.
Я просто стою и качаю головой.
— Нет, Воздержанья. Так нельзя.
— Что нельзя?
Я молчу, ничего не говорю.
— Что нельзя, Скотт?
— Вы не можете пожениться. Ты уже замужем, Воздержанья. Я — твой муж.
— Мы можем развестись.
ЛД сует мне под нос какие-то бумаги.
— Вот, у меня все подготовлено.
— Не буду я ничего подписывать…
— А придется.
Я не подписываю. Разумеется, не подписываю. Я просто стою, ничего не делаю.
Стою так пару минут, ничего не делаю, пока три женщины и трое призрачных жирафов смеются, и пьют шампанское, и отпускают веселые шуточки, в том числе — и обо мне.
Карла чокается с Воздержаньей.
— А где вы будете жить?
Воздержанья целует ЛД в пятнистый бок.
— В раю. Мы с Джимом снимаем виллу в раю.
Я тоже хочу на виллу в раю, говорю я по-детски наивно, но только про себя. Я тоже хочу туда, в рай. Вместе с вами. Вам будет весело и хорошо, а я буду на это смотреть.
— А кому остается дом?
Воздержанья смотрит на меня и говорит:
— Дом — тебе.
— Конечно, дом — мне. Это мой дом. Ну, то есть наш.
— Дом остается тебе, — говорит ЛД, — если подпишешь бумаги. Тут все написано черным по белому. — Да. там действительно все написано. Черным по белому. Пункт 25Ь. Дом остается Скотту.
— Хорошо. Я подпишу.
Воздержанья, моя жена, подает мне ручку, я подписываю бумаги и возвращаю ручку Воздержанье, моей бывшей жене.
— Хороший дом, — говорит Кэрол.
— Люблю тихие городские предместья, — говорит Карла. — Жалко, что этот район снесут.
— Как снесут?
— Ну, наверное, бульдозерами.
— Как бульдозерами?!
ЛД смотрит на меня и говорит:
— А ты что, не слышал?
— Что я не слышал?
— Это предместье снесут. Бульдозерами. Я купил эту землю, — объясняет он. — Хочу построить многоэтажный гараж.
— Здесь нельзя строить многоэтажный гараж, — протестую я категорически. — Мне жить будет негде.
ЛД пожимает плечами.
— Пожалуйста, — умоляю я. — Не надо сносить наше предместье. Оно такое красивое. Здесь вся моя жизнь. Без него я — ничто. — Он молчит. — Пожалуйста, Джим. Я все сделаю. Все. что захочешь. Только не надо сносить предместье.
ЛД обдумывает мои слова.
— Ну хорошо, — говорит. — Отпиши дом на мое имя. Я буду жить здесь с семьей. С Аньей и малюткой Джимми. Вот здесь подпиши. — Он сует мне под нос очередные бумаги и вручает мне ручку.
Я подписываю бумаги и тяжко вздыхаю.
— А где я буду жить?
ЛД пожимает плечами. Ему все равно.
— А можно, я с вами останусь, здесь? Я буду вести себя тихо-тихо. Так незаметно, что вы меня и не заметите.
ЛД обдумывает мои слова, потом обдумывает еще раз и говорит:
— Хорошо. Но только на два-три дня, пока не определишься. И вот что: сиди в шкафу и не высовывайся. Если я только увижу твою мерзкую рожу, сразу двину копытом.
Этот жираф отобрал у меня все. Жену, дом, карьеру. Даже моя длинная челка потеряла свой блеск и пушистость — и все из-за этого призрачного животного. ЛД. Лиственное Дыхание. Жираф-призрак. Ниггер из джунглей.
Я как раздумаю эти унылые мысли, снова и снова, и не обязательно — в том же порядке, и тут открывается дверца шкафа, и я вываливаюсь наружу.
Джим поправляет свой галстук-бабочку.
— Я сегодня женюсь. Ура, ура!
— Сколько я тут просидел?
— Целый день. Со вчерашнего вечера.
Я смотрю на свои высокотехнологичные часы.
— Барри будет с минуты на минуту. Заберет мои вещи.
— Ты переезжаешь к Барри?
— Только на пару дней, — говорю я в защиту себя. — Пока не определюсь.
— А где живет Барри? Разве не в кухне, под раковиной?
— А ты не слышал? Ему дали квартиру, по решению городского совета. В Хемел-Хемпстеде.
Джим кивает, хотя на самом деле не слушает. На дверце шкафа с внутренней стороны есть зеркало, и он в него смотрится.
Я деловито хлопаю ладонью о ладонь.
— Ладно. Пора собирать вещи.
— Какие вещи?
— Мои вещи.
— У тебя нет никаких вещей.
— То есть как?
— Анья их выбросила.
— А как же мое высокотехнологичное кресло — тире — высокотехнологичная родильная кровать — тире — высокотехнологичный детский высокий стульчик нестандартных размеров?
— Можешь его забирать, если хочешь, — говорит Джим, провожая меня вниз по лестнице. — Джине разработал для нас дизайнерскую модель. В качестве свадебного подарка.
— Джине?
— Джине Английский, крутейший в Англии дизайнер модных аксессуаров.
Звонят в дверь. Это Барри. Приехал забрать мои вещи. Или, наверное, надо сказать просто «вещь», в единственном числе. Одним легким движением я нажимаю на рычажок, и высокотехнологичный детский стульчик нестандартных размеров превращается обратно в высокотехнологичное кресло. Джим помогает мне вынести кресло на улицу и закрепить его на спине Барри.
— Ну, вот, наверное, и все, — говорит Джим.
Я киваю.
— Было приятно с тобой познакомиться, Спек.
Я молча киваю.
Джим протягивает мне копыто, но я его не пожимаю.
— За Анью не беспокойся. — Он поднимает копыта кверху. — Она в надежных копытах.
Я уже собираюсь схватить за носовой рог призрачного носорога Барри, чтобы забраться к нему на спину, в свое высокотехнологичное кресло, но все-таки медлю, оборачиваюсь к Джиму, смотрю ему прямо в глаза и говорю:
— Ты, наверное, считаешь себя крутым. Только ты не крутой. Ты просто скотина.
— Э?
— Да, Джим. Скотина — скотина и есть.
Я стою, жду, что он ударит меня копытом или как-то унизит в своей призрачно-жирафьей манере, но он даже и не пытается ничего сделать. Он просто смотрит на меня таким… раздраженным взглядом, потом разворачивается и уходит обратно в дом.
