«Ничего себе, хорошо! – хотел сказать Саша. – Легче умереть, чем пережить такое». Однако мысли в голове вдруг стали расплываться, голоса исчезать, и через мгновение он остался в полной темноте наедине с собой.
* * *
В следующий раз Саша пришел в себя через сутки. Во всяком случае, так сказала медицинская сестра. Он попробовал пошевелить руками и ногами, и ему это удалось, правда, с большим трудом. Такой резкой боли, какую он испытывал раньше, уже не было, но ее отголоски в виде слабых ноющих ощущений все еще оставались.
Ни говорить, ни думать не хотелось. Единственным желанием было лежать в кровати и наслаждаться тишиной. Конечно, он соскучился по Милке, но даже с ней он не готов был разговаривать, так тяжело ему было вновь чувствовать себя живым.
Люда приехала только к вечеру. Она подошла к Сашиной кровати, наклонилась и поцеловала. Сердце забилось чуть быстрее, а по телу пробежала приятная дрожь.
– Тебе уже лучше, – констатировала она и села рядом. – Как ты себя чувствуешь?
– Сносно, – прохрипел он и удивился собственному голосу. Голос был совсем чужим.
– Доктор сказал, что кризис прошел. Теперь ты начнешь выздоравливать, – она погладила его по волосам, затем по щеке.
Саша прижался к ее ладони.
– Ты можешь ответить мне на один вопрос? – поинтересовалась Люда, не отнимая руки.
– Попробую, – кивнул он.
– Зачем ты положил в кофе отравленный сахар? Яков же сказал, что это яд, которым травили собак.
– Я положил? – удивился Саша.
– А кто же еще? Ты делал кофе, следовательно, ты же и сахар положил. Мы с Яковом занимались собакой.
– Но я насыпал в чашку сахарный песок, – попытался объяснить он, его дыхание тут же сбилось. Видимо, организм еще не пришел в себя.
– Вот как! – нахмурилась Люда. – А кто же тогда положил отраву? Кроме нас, в кабинете никого не было.
Сашино спокойствие как рукой сняло. Чему он радуется? Тому, что не умер сразу? Но Брюс может повторить свою попытку. И на этот раз она может закончиться не так благополучно.
– Ты же не хочешь сказать, что сахар тебе подмешал… – она сбилась и не стала продолжать.
– Хочешь верь, хочешь – нет, но отравленный сахар я не трогал, – постаравшись придать своему голосу твердость, ответил Саша.
– Не нравится мне все это, – прошептала она и отвернулась, закусив губу.
– А как дела у Валерия Федоровича? – спросил он, решив отвлечься от неприятной темы.
– По-прежнему. Ни следов, ни улик. Он попытался озвучить начальству версию с причастностью Якова Брюса, но его даже слушать не стали. Сказали, чтобы он либо нашел убийцу, либо пусть готовится к пенсии.
– Жестко, – заметил Саша.
Люда только пожала плечами.
– Вскрытие уже показало, отчего умер Иван Мохов?
– Все, как и предполагалось – от удара по голове, – ответила она.
– Когда же это закончится, а? – он заглянул Люде в глаза и поморщился.
– Ольга уверена, что смертей больше не будет.
– Ты видела Ольгу?
– Видела. Она приходила в больницу. Но ты был без сознания, и ее не пустили.
– А зачем она приходила?
– Кто ж ее знает? По ее словам, сообщить, что теперь все будет хорошо.
– Откуда такая уверенность?
– Брюсу нужен был последователь. И его не устраивала целая толпа искателей сокровища. В каждом поколении есть только один человек, который может взять на себя эту роль. После того как Ольга объявила о своем желании стать продолжательницей семейной традиции, Брюс успокоится.
– Так ли это?
Люда снова пожала плечами.
– Мы сможем убедиться в этом лишь по прошествии времени.
Дверь палаты тихонько скрипнула, и Саша вздрогнул, ожидая невесть чего. Однако это оказался всего-навсего Стас.
– Оклемался? – насмешливо произнес он. – Так тебе и надо. Дураков нужно учить!
– Стасик, не надо, – поморщились Люда.
– Что значит не надо? Не надо было лезть не в свое дело. Ведь предупреждал же! Но мы же самые умные… – он гневно посмотрел на Сашу.
– Но я ни во что не лез, – попытался оправдаться тот.
– Не лез бы – не лежал бы сейчас здесь, – отрезал Стас.
– Тебе бы только издеваться! – тоскливо произнес Саша и попытался выдавить из себя слезу.
– А я тебе говорил – не лезь! Но своя голова гораздо умнее, не правда ли?
– Каюсь, виноват. Но я действительно не хотел ничего плохого. Просто решил предупредить Якова.
– Зачем? Брюс сам разберется со своими наследниками.
– Хотел как лучше… Кстати, как он? А Марина? Надеюсь, с ней все в порядке?
– Все хорошо, – кивнул Стас и взял Сашу за руку. – Я настоял, чтобы ее осмотрел наш доктор – все-таки стресс мог как-то сказаться на ребенке. Но он меня уверил, что с ее здоровьем полный порядок. Никакой опасности для ребенка нет. Да и Яков отделался испугом. Надо же додуматься положить отравленный сахар там, где находятся продукты. Рано или поздно он мог бы отравиться. Но к его счастью, ты спас его от смерти.
– Думаю, все дело в Брюсе, – вмешалась Люда. – Именно он руководит поступками людей. Так что нечего ругать Сашу. Даже на портрете он выглядит живее всех живых. И не в пример умнее.
– Кстати, тот портрет я бы сжег, а пепел развеял по ветру, – сообщил Стас. – Что за бред хранить изображение человека, который и так уже наделал много бед. Ведь каждый знает, что рисунок несет в себе великую силу…
В Сашиной голове загудело, а Стас продолжал говорить.
– Конечно, так расправиться с предметом искусства мне никто не разрешит, но комнату нужно запереть. Кстати, поймали второго отравителя, ты уже знаешь? Теперь собаки могут чувствовать себя в безопасности. Яков так умаялся, что теперь отсыпается. Я заезжал к нему утром, так он открыл мне дверь только после пятого звонка. У меня в голове не укладывается: клад, наследство, каменный гриб! Если бы это происходило не с тобой, я бы никогда не поверил в подобную историю.
Шум в голове усилился. Саше вдруг показалось, что он находится в театре. Перед зрителями раскинулись красочные декорации, и они с интересом следили за происходящим на сцене. Одна картина сменялась другой, и напряжение в зале возрастало. А он смотрел на них и думал, ну как можно быть такими слепыми, зачем переживать из-за надуманных сцен – ведь это не более чем обман зрения. Вот проплывает портрет Якова Брюса, и зрители думают, что это реальный персонаж. Но это всего лишь изображение и ничего больше.
– …В общем, Ольга взвалила на себя непосильную ношу, – закончил Стас и отпустил его руку. – До сих пор не понимаю, что ее к этому сподвигло. Но, как говорится, свою голову на чужие плечи не приставишь. Пусть живет, как знает. Самое главное, что с тобой все будет в порядке.
