Тамарка вся наполнилась ужасом. Жены последовали её примеру.
— Сонечка, — первой взмолилась Зинаида. — Миленькая,
пожалуйста, убери этот нож.
— Ты же первая за него схватилась, — напомнила я.
— Ну правда, девчонки, что мы как дикари лаемся? —
миролюбиво поинтересовалась Изабелла. — Давайте по-хорошему договоримся.
— По-хорошему вы не понимаете, — огрызнулась я, но нож
опустила.
— Соня, мы не правы, — неожиданно заявила Тамара. — Жалко,
конечно, его терять, но ничего не поделаешь. Хватит, пора и честь знать.
— Голос разума, — поддержала её Татьяна.
И тут они все хором заговорили, какая я лапочка, как
образованна и мила, как не достоин он меня, как испортит мне жизнь и так далее.
Признаться, я дрогнула под их льстивым напором. Я женщина
крепкая, но в такой концентрированной лести растворится любой алмаз.
— Соня, ты ангел, ангел! — хором пели они мне.
— Пойду и скажу ему об этом, — вдруг заявила Полина.
Я и глазом моргнуть не успела, как она была уже там.
Остальные меня нежно придержали, под предлогом, что все будет нормально. О, как
они убеждали меня, что скоро уйдут, что все будет по-моему, вот только прояснят
для себя обстановку и сразу уйдут.
За этими разговорами, убейте меня не помню, куда девался
нож. Голова моя шла кругом.
Потом уже к Фролу Прокофьевичу они выбегали одна за одной.
Я ходила с ними и контролировала.
Фрол Прокофьевич, насмотревшись ужасов, не смел идти против
моей воли и твердил, что решение его окончательное.
Потом все дружно навалились на меня, уговаривая не делать
глупостей.
Потом снова по очереди стали бегать к нему. Затем опять
убеждать меня…
Я, несмотря на лесть, стояла на своём:
— Сдавайте ключи и выметайтесь!
Когда всем стало ясно, что я не шучу, они пригорюнились.
— Ну и черт с вами, — сказала Тамарка, — что это мы тут
горло дерём? Она сбежит от него уже через месяц, а он от неё ещё раньше. Все, я
пошла с ним прощаться и домой.
И она вышла из кухни.
Вскоре раздался её истеричный крик.
Визжала она так, словно увидела там свежего покойника.
Мы помчались в гостиную и присоединились к Тамарке. Несложно
представить, что могут изобразить шесть здоровых баб, только что потерявших
любимого мужа.
Почему мы визжали?
Фрол Прокофьевич лежал на ковре в луже крови. Из его груди
торчал огромный кухонный нож.
Глава 6
Зрелище было ужасно!
Передать не могу, как ужасно было зрелище. Фрол Прокофьевич
лежал на коврике рядом с диваном в десяти шагах от стола, за которым начиналось
все это безобразие. Он лежал в луже крови, потому что из груди его торчал
огромный кухонный нож, настоящий тесак, и естественно тот самый, с которым
сначала гонялась за Фролом Прокофьевичем Зинка, а потом уже и я.
Боже, как это было невероятно!
И неожиданно!
Я с трудом верила своим глазам!
Я и жены застыли на пороге, издавая душераздирающие вопли,
сопровождающиеся обильными слезами. Истерика! Настоящая истерика воцарилась в
наших рядах!
И паника!
Так длилось довольно долго.
Первой пришла в себя я и подумала: «Будь проклята та минута,
когда я согласилась ввязаться в это мероприятие! И во всем виноват не только
покойный, но и здравствующий Евгений. Зачем он меня отпустил? Я лежала бы
сейчас на диване и жаловалась бы Марусе на свою бездарную жизнь, а так придётся
лежать на нарах, потому что все в один голос заявит, что Фрысика убила я. Хотя
на кой черт мне это надо, доказать не сможет никто.»
Я присмотрелась к Фрысику: он был бледен, нос его
заострился, а под глазами пролегли чёрные круги. Вид у него был абсолютно
неживой, но утопающий хватается за соломинку, и я во всеобщий вой вплела свой
разумный голос.
— А вдруг эта тварь, которая всадила в него нож, его не
добила? — спросила я.
Жены прекратили выть и посмотрели на Фрола Прокофьевича с
весьма противоречивыми чувствами.
— Не добила? — насторожилась Татьяна.
— Думаешь, он жив? — сердито спросила Тамарка.
— Во всяком случае надо бы пощупать его пульс, — сказала я.
— Так пойди и пощупай, — предложила мне Изабелла.
Вредная она все же бабёнка.
— Вы же его жены, — напомнила я. — Мне, как видно, не
судьба, — кивнула я на труп.
— Но ты же больше всех претендовала ещё каких-нибудь пять
минут назад! — возмутилась Зинка-пензючка.
— Ты бы помолчала вообще, — посоветовала я, имея ввиду, что
она тоже попадает в число подозреваемых.
— Нет, правда, девочки, — пропищала Полина, — надо бы пойти
потрогать его. Вдруг он ещё живой, и его можно спасти, а мы тут
разглагольствуем.
— Так пойди, — буркнула Татьяна, слегка подталкивая Полину к
трупу.
Полина шарахнулась, и визг раздался такой, что волосы мои
встали дыбом, и не только мои. У Зинаиды они вообще поднялись вместе с париком,
и я увидела, что Фрысик был прав — у неё действительно оказалась роскошная
шевелюра, из которой можно сделать штук пять таких париков.
Объятая ужасом Полина выскочила из комнаты и понеслась на
кухню. Остальные поддались её настроению, и проделали то же самое.
Столпившись на кухне и шумно дыша, мы растерянно
переглядывались, не зная, что предпринять. Всем уже было не до слез.
— Надо что-то делать, — сказала Тамара.
— А что? — поинтересовалась я.
— Господи, что мы можем сделать? — хлюпая носом, вопросила
Полина.
— Ну, вызвать милицию, — принялась перебирать варианты наша
учёная Зинаида.
— Милицию? — насторожилась Изабелла. — Зачем? Чем поможет
нам милиция? Она же не оживит нашего Фролушку.
— Не оживит, — согласилась Зинаида. — Но что-то ведь мы
должны делать. Я точно знаю, что в таких случаях всегда вызывают милицию.
— Вот ты дура! — внезапно разъярилась Тамарка, причём без
всякой видимой причины.
— Сама ты дура! — вызверилась Зинаида.
Тамарка на правах самой старшей жены привыкла к уважению и
опешила, но не надолго. Очень скоро она пришла в себя и завопила:
