— Инициатива наказуема, — ядовито заметила Изабелла, хотя сама
всегда была не дура выпить.
— Зинка, может ты сходишь? — спросила Татьяна. — Ты у нас
ближе всех к трупам, всякими там опытами занимаешься.
— К таким трупам и ты близка, — ответила Зинаида, — или ты
никогда не убивали мух и комаров?
— Ясно, — вздохнула Татьяна и с вопросом посмотрела на
Тамарку.
— С ума сошла? — возмутилась та. — Я покойников ужасно
боюсь!
— Не вздумайте просить меня, — на всякий случай предупредила
я. — Меня алкоголь не интересует. Кто пьёт, пусть тот и ходит.
— Ладно, я и пойду, — сдалась Татьяна.
И она пошла. На кухне воцарилась тишина. Все поддались
влиянию Зинаиды и нервно закурили.
Я смотрела на этих бездарных жён и удивлялась тому, что не
было видно с их стороны таких уж сильных переживаний. Повизжали немного от
страха и успокоились. И, похоже, больше убиваться никто не собирается. Зачем же
тогда голову мне морочили? Значит он им был нужен только живой, а чувства?
Чувств нет. Никаких. Очень утилитарное отношение.
Постукивая рюмками о бутылку, вернулась Татьяна.
— Я выключила там свет, — сообщила она.
— Зачем? — удивилась Полина.
— Чтобы не смотреть на труп, — разозлилась Татьяна. —
Думаешь приятное зрелище? Тогда пойди погляди! Рюмок мало, на всех не хватит,
будем пить по очереди. Я первая.
— Почему мало? — спросила Изабелла.
— Потому, что вас слишком много, — огрызнулась Татьяна,
налила водки и тут же залпом её опрокинула в свой широкий рот.
Остальные, исключая меня, сделали то же самое.
— Давай и ты, — предложила мне Тамарка.
Я покачала головой.
— Выделывается, — не одобрила Татьяна. — Целочку из себя
строит.
Все злобно уставились на меня.
— Лучше подумайте, что будем делать, — сказала я,
поворачиваясь к ним задом и, пользуясь приёмом Зинаиды, от конфорки закуривая
сигарету.
Всем своим видом я старалась показать, что мне на них
плевать.
Тамарка встрепенулась:
— Девочки, поскольку абсолютно точно установлено, что убийца
среди нас, надо придти к какому-то знаменателю.
— А кто приходить-то будет? — спросила Татьяна.
— Я бы порекомендовала Соньку, — предложила Тамарка, за что
я никак не могла ей сказать спасибо.
— Соньку? — удивилась Зинаида, которая наверняка думала, что
все начнут уговаривать её, как самого учёного и образованного среди нас
человека с гипертрофированной логикой.
— А почему это Соньку? — поддержала Зинаиду Полина. — Чем
она лучше других? Тем, что умеет носиться по квартире с ножом?
— Тем, что у неё уже есть опыт в раскрытии таких
преступлений, — пояснила Тамарка.
Жены уставились на меня с некоторым интересом. Я тоже
смотрела на них во все глаза, но их взгляды были так насторожённы и
недоброжелательны, что сделать какой-либо вывод я не могла, а ведь кто-то из
них зарезал Фрола Прокофьевича, но по их лицам это было совсем незаметно.
— У Соньки есть опыт, так что лучше бы нам положиться на
неё, — сказала Тамарка. — Во всяком случае других вариантов я не вижу. Если кто
видит, предлагайте, обсудим.
Предложений не последовало.
— Приступай, Мама, — скомандовала Тамарка.
И я приступила.
Глава 7
Обожаю наводить порядок, особенно люблю влажную уборку,
поэтому я решила с этого и начать. Не с влажной уборки, конечно, но с порядка.
— Учитывая, что здесь собрались одни женщины, — строго
сказала я, — предвижу хаос и большие волнения, во избежание которых нам надо
определиться с регламентом. Возражения будут?
Возражений не нашлось, все согласились:
— Определяйся.
И я начала определяться.
— Первым делом, — сказала я, — все должны дать клятву не
говорить хором.
— Даём, — вяло откликнулись жены.
— А так же, — продолжила я, — отвечать на вопросы коротко и
по существу. Это в ваших силах?
— В наших, — согласились жены.
Они явно себя переоценивали, но я придираться не стала.
— Тогда поехали, — с оптимизмом воскликнула я и задумалась.
Результат моих раздумий был неутешителен. Прошло достаточно
много времени с тех пор, как мы обнаружили тело уже покойного Фрола
Прокофьевича, а, кроме болтовни, никаких мер не было принято. Мне показалось
очень странным то, что до сих пор здесь нет милиции.
— А почему бы нам не вызвать милицию? — спросила я. — Пока
ещё не поздно, и мы можем объяснить свою заминку тем, что просто его не
заметили. Сидели на кухне, курили, заболтались, а когда зашли в комнату, он уже
труп. Ну, сразу, мол, и позвонили.
Все почему-то остолбенели, словно поверить своим ушам не
могли.
— Что она говорит? — наконец возмутилась Татьяна. — Не сошла
ли она с ума?
— Это вы сошли с ума! — закричала я. — Ваш муж убит, а вы не
шьёте, не куёте и не мелете. Скрыть его смерть невозможно. Как вы потом будете
объяснять, почему не вызвали милицию?
— А почему это нельзя скрыть его смерть? — неожиданно
заявила Изабелла. — Давайте завернём Фролушку в тот ковёр, на котором он лежит,
и незаметно вынесем его из квартиры.
Все тупо уставились на неё, не зная, как к этому относиться:
как к шутке или как к деловому предложению.
— И что дальше? — скептически поинтересовалась я, ничуть не
радуясь этой идее.
— Отвезём на его же дачу, там и похороним, — пожала плечами
Изабелла, мол так все элементарно, а вы тут голову ломаете.
Все задумались.
— Точно, — обрадовалась Татьяна, — а потом вернёмся и
поровну разделим все его добро. Соньке, так и быть, тоже нарежем долю.
— А потом разойдёмся по домам, и сделаем вид, что ничего не
знаем, — развила тему ещё дальше Полина. — Кроме нас, у него никого нет.
Родители умерли, а сослуживцы откуда знают сколько здесь было антиквариата?
Может он продал все давно.
— Да кого это волнует, — возмутилась Зинаида. — Будут ещё
какие-то сослуживцы лезть в наши дела. Ведь тело-то не найдено, следовательно и
убийства нет. Хватятся его, думаю, не раньше, чем через три дня. Начнут искать,
а мы все и скажем, что последний раз видели его на его же дне рождения.
