— Нет, — с глубоким сожалением сообщила Тамарка, — убивать
опасно. Её Женька в два счета расколет нас. Он же знает, куда она пошла.
Я чуть не задохнулась от возмущения под этой дурацкой
дверью.
«Ха! Мой Женька! И это единственное, что её останавливает, —
подумала я. — После стольких лет дружбы!»
— А по-моему, ты слишком преувеличиваешь опасность, —
рассердилась Татьяна. — Ну если боишься, хочешь, я сама её грохну?
Меня мороз продрал по коже, а Тамарка опять задумалась. Нет,
если и дальше так пойдёт, я выскочу из-за двери и сама их убью!
— Лучше свяжем её и пускай полежит, может одумается, —
предложила Тамарка.
— А я считаю, что лучше убить и не морочить себе с ней
голову.
Да что же эта Татьяна так невзлюбила меня? Все убить да
убить!
— Если уж кого убивать, — сказала Тамарка, — так лучше
Полину. Очень ненадёжный она человек. Сейчас придёт домой, и все выложит мужу.
— Точно! Тогда мы все погорим!
— Надо грохнуть Полину, — подытожила Тамарка.
— И Зинаиду, — добавила Татьяна. — У неё акций больше всех.
— Больше всех акций у меня, — напомнила Тамарка. — Этак вы и
до меня доберётесь.
— До тебя нельзя, — посетовала Татьяна, — тогда компанией
управлять будет некому, а вот Зинку-пензючку надо завалить. Я давно на неё зуб
имею. Прикинулась дурочкой, ах, она вся в науке. Фрока, козёл, всегда её больше
всех жалел, считал, что она беспомощная.
— Без всяких на то оснований, — вставила Тамарка. — Все,
точно, пришьём и Зинку.
— Тогда уже и Изабеллу. Эту я вообще ненавижу. Никогда ей
десять процентов не прощу. Грохнем и все акции будут только у нас. И свидетелей
меньше. Что знают трое, то знает свинья, — заключила Татьяна.
— А где мы их грохнем?
— Да там же, на даче. Сначала Фроку похороним, а следом и
их. И шито-крыто.
«Да что же это такое? — коченея за дверью, подумала я. — Что
же это за злодейки? Всех хотят грохнуть, а меня связать!»
И я понеслась на кухню.
— Вы, глупые, здесь сидите, — вбегая закричала я, — а там
Тамарка и Татьяна планы строят, вас всех убить хотят!
На кухне с грустинкой в глазах сидела одинокая Зинаида. Вид
у неё был неважнецкий: праздничное платье лопнула по швам, парик совсем
полысел, очки сидели как-то косо.
— А где остальные? — опешила я, после всего услышанного
опасаясь уже буквального всего.
— Полина в ванной, а Изабелла в туалете, — прикуривая от
конфорки и придерживая спадающие очки, флегматично сообщила она.
Я понеслась разыскивать Полину и столкнулась с ней в
коридоре. Нос её был подозрительно красен.
— Что случилось? — спросила я.
— Эта дура дала мне по носу и пошла кровь, — пожаловалась
Полина.
— Эта дура? Которая из них? — спросила я.
— Изабелла, — хлюпая носом, ответила Полина.
Из туалета вышла очень потрёпанная Изабелла.
— А кто дал мне в глаз? — спросила она.
Полина потупилась.
Мы пошли на кухню.
— Вот вы здесь дерётесь, — шёпотом сказала я, — а там уже
состоялся заговор.
— Какой? — хором спросили Зинаида, Полина и Изабелла.
— Татьяна и Тамарка задумали вас убить и завладеть всеми
вашими акциями, — злорадно сообщила я.
— А тебя? — обиделась Полина. — А тебя они что, убить не
захотели?
— Нет, у меня же нет акций. Меня они решили всего лишь
связать.
— Я ей не верю, — заявила Зинаида.
— Пойдите, послушайте сами, — предложила я.
И они пошли.
Глава 9
Уж не знаю, что они там услышали, — нормальному человеку
предположить трудно в каком русле потекла дальнейшая беседа двух злодеек — но
только разборки начались серьёзные. Зинаида, Изабелла и Полина ворвались в
спальную и, пользуясь численным превосходством, совершили нападение. Шум из
спальной доносился невообразимый.
Я глянула на часы и испугалась: два часа ночи! Как быстро
летит время!
— Девочки, — крикнула я, подкравшись к спальной, но не
решаясь открывать дверь, — вы бы потише, а то соседей разбудите.
Девочки меня не слышали. Им было не до того.
Пользуясь этим, я приоткрыла дверь и заглянула-таки. Тамарка
теснила Зинаиду в угол, но на её руке висела Полина. Татьяна же намертво
схватилась с Изабеллой, но силы были равны и бой шёл с переменным успехом.
— Порядок, — обрадовалась я и, решив не дожидаться исхода
сражения, отправилась в кухню.
Там я подогрела чайник и, попивая кофеёк, закурила сигарету
из Зинкиной пачки.
Бой продолжался довольно долго, я судила по хаотичным
крикам, доносившимся из спальной. Потом эти крики становились все тише и тише,
а потом и вовсе заглохли. Я прислушалась — тишина.
Полная тишина. Ни звука.
«Черт возьми! — подумала я. — Не поубивали же они там друг
друга!»
Я уже хотела отправиться на разведку, но в это время
раздался крик Тамарки.
— Вы что, придурки, оставили её там одну?! — закричала
Тамарка. — Она же в милицию позвонит!
Я и глазом моргнуть не успела, как вся ватага была уже на
кухне. Не помню как мне заломили руки, помню лишь, что оказалась я в туалете.
— Посиди, подумай на досуге, — ядовито посоветовала мне
Татьяна.
«Спелись, мерзавки!» — подумала я и во всю глотку закричала:
— Спасите! Помогите!
Истошные крики я сопровождала энергичными ударами по двери
туалета. Я молотила и руками и ногами, в тайной надежде, что дверь соскочит с
петель. Дверь тряслась, но с петель не соскакивала.
— Она нам всех соседей сейчас на ноги поднимет, —
заволновалась Тамарка. — Пойдите, вставьте ей кляп! — приказала она.
И эти дурочки принялись открывать дверь, я же схватилась за
ручку, пытаясь препятствовать им в их вероломных намерениях. С той страстью, с
которой я только что хотела выйти из туалета, теперь я тянула ручку на себя, но
их было больше, и дверь открылась. На меня набросились и воткнули в рот кляп. И
связали бельевой верёвкой руки, чтобы я этот кляп ненароком не вытащила.
Связали, должна заметить, весьма неумело, и, как только
закрылась за обидчицами дверь, я эту верёвку очень быстро развязала,
предварительно ослабив её с помощью разнообразных движений.
