— Разве нам до пикника? — изумилась Изабелла и тут же
схватилась за голову: — Мама родная! Неужели ты думаешь?!
Ну и позднее у неё зажигание.
У Полины, как выяснилось, оно вообще отсутствует. Полина
бестолково крутила головой и бормотала:
— Что — мама родная? Что — мама родная?
— А то, — просветила её Изабелла, — что Тамарка с Татьяной в
спальной договаривались нас убить.
— Надо звонить Зинаиде! — закричала я.
И мы позвонили. Разговаривать с Зинаидой доверили мне. Чтобы
не пугать её, я решила зайти издалека.
— Здравствуй, как поживаешь? — любезно поинтересовалась я.
— Нормально, — бросила Зинаида.
— Все ли у тебя в порядке?
— Все.
— Нет ли каких проблем?
— Нет.
Я прикрыла трубку ладонью и пожаловалась:
— Девочки, с этой мумией совершенно невозможно
разговаривать, она неконтактна. Я уже исчерпалась, подбросьте тему.
— Спроси её про работу, — посоветовала Полина.
Я тут же спросила.
— Удачно ли проходит твоя научная деятельность? — учтиво
осведомилась я, и что получила в ответ на свою учтивость?
— Удачно, — гаркнула Зинаида, — и если бы ты не лезла со
своими вопросами и не отвлекала, то деятельность моя была бы ещё удачней!
После этого она бросила трубку.
Я с обидой посмотрела на Полину и Изабеллу.
— Как же так?
— Надо было сразу спросить про покушение, а не разводить
турусы на колёсах, — сказала Изабелла.
— Девочки, у неё все в порядке, — компетентно заверила
Полина. — Если бы на неё было покушение, она бы так себя не вела. Уж мне-то
можете верить.
Мы поверили.
— Так что же это выходит? — расстроилась Изабелла. — Только
на нас с Полькой покушаются? Чем мы хуже остальных?
Она была очень трогательна в своём горе, мне захотелось её
успокоить.
— Ты неправильно смотришь не проблему, — сказала я. — Надо
смотреть немного под другим ракурсом — может ты не хуже, а лучше, потому и
подвергаешься покушениям.
— Может, — согласилась Изабелла, — но мне от этого не легче.
А что касается покушения, пирожные принесла ты. Почему там оказался яд?
Я с трудом удержалась от смеха. Не знаю, было бы ли мне так
же смешно, если бы покушались на меня, но в той ситуации сдержать смех было
крайне сложно.
— Вопрос хороший, — одобрила я, — хоть и запоздалый.
Пирожные я купила в кондитерской и уверена, что на момент покупки отравленными
они не были.
— А как же тогда собака? — хором спросили Изабелла и Полина.
— Очень просто, мне их подменили. Я же шла медленно с этими
пирожными, глазела на все витрины. За это время было несложно изготовить пару
десятков таких же, только с ядовитой добавкой к начинке.
— Их начинять одна минута, — поддержала меня Полина. —
Отделил верхний слой бисквита от нижнего и клади туда все, что хочешь, лишь бы
поместилось. Или можно шприцем, если яд — жидкость.
Изабелла нас слушала буквально с открытым ртом.
— А кто это сделал? — спросила она.
Я пожала плечами.
— Вариантов много. Мог мальчик со скрипочкой, мог видный
парень, могла старушка божий одуванчик. Они все мне встретились на пути, — и я
тут же подробно об этом рассказала.
Полина вообще ничего не поняла, а Изабелла оживилась.
— Панамочка на старушке была? — спросила она.
— Была в голубой горошек.
— Старушка отпадает. Это моя соседка, дверь напротив. Знаю
её много лет — ангельское создание. Вывести эту старушку из себя крайне трудно,
если вообще возможно. Я пробовала — не получается.
— Значит остановимся на том, что невозможно, раз не
получилось даже у тебя, — воскликнула я. — А мальчик со скрипочкой живёт в
вашем подъезде?
Изабелла задумалась.
— В нашем подъезде полный порядок — здесь никто никогда ни
на чем не играет.
— Только ты на нервах, — весьма кстати вставила Полина.
— Коль бог отнимает у человека чувство юмора, так пусть бы
уж давал хоть скромность и чувство меры, — презрительно заметила Изабелла,
глядя на Полину. — А в каком ящике ты видела эти журналы? — обратилась она уже
ко мне.
Я задумалась.
— Номера не помню, но зрительно покажу.
— Пошли, — скомандовала Изабелла.
Мы выбежали из квартиры и на лифте спустились вниз. Я ткнула
пальцем в почтовый ящик, из которого помогала пай-мальчику доставать
корреспонденцию.
— В этой квартире вообще никто не живёт, — констатировала
Изабелла. — Уехали за границу на год. Уже три месяца она пустует.
— Но может они поручили этому мальчику доставать
корреспонденцию? — предположила я.
— Ерунда, — махнула рукой Изабелла. — Там жила Ритка, моя
приятельница. Нет у неё знакомых мальчиков, тем более со скрипочками. А если бы
и были, не стала бы она поручать им доставать свою корреспонденцию.
— Почему? — удивилась я.
— Потому, что у неё отродясь не было никакой
корреспонденции. Я даже не уверена, умеет ли она вообще читать.
— Но ты же только что сказала, что они уехали за границу, —
напомнила Полина. — Кстати, кто «они»?
— Ритка и её муж, — пояснила Изабелла. — Но он в таком же
состоянии, как и Ритка. Ничем не интересуется, только футболом.
— Как же они, такие некудышние, поехали за границу? Да ещё
на год, — изумилась я.
— А что им, таким некудышним, делать здесь? —
поинтересовалась Изабелла.
Я не смогла ответить на её вопрос, и мы вернулись в
квартиру. Уселись на диван, задумались. Я позволила себе сделать кое-какой
вывод:
— Значит это мальчик со скрипочкой подменил мне пирожные,
пока я почту доставала, мерзавец! Слава богу, что не тот молодой человек,
который сказал, что я красивая. Он очень мне понравился.
Изабелла и Полина переглянулись.
— Сказал, что ты красивая?! — в один голос закричали они.
— А что вас удивляет? — возмутилась я, поддёргивая на «фарш»
платок.
Изабелла и Полина снова переглянулись.
