— Да вот же она! — обрадовался Фрол Прокофьевич.
Несмотря на «фарш» и фингалы он меня узнал, зато Евгений,
похоже, не очень. Он растерялся и смотрел на меня, как на чужую. Потом зло
сплюнул, выматерился и ушёл в гостиную смотреть телевизор. Я проводила его
осуждающим взглядом и приветливо улыбнулась Фролу Прокофьевичу.
— Фрол Прокофьевич, — заворковала я, — вы должны нас
простить. Мой Женя такой рассеянный, он опять не заметил, как я вернулась.
— Да-да, конечно, понимаю, понимаю, — вежливо бубнил Фрол
Прокофьевич, хотя совершенно невозможно было понять как за те пять минут,
которые прошли со времени нашего с ним разговора, я успела смотаться к
издателю, провернуть там своё важное дельце, вернуться незамеченной домой да
ещё и переодеться в домашний халат. Если, конечно, не предположить, что я
моталась в домашнем халате.
И все же, как приятно иметь дело с интеллигентными людьми.
Врать им одно удовольствие — все снесут, причём с виноватой улыбкой.
Однако, далее Фрол Прокофьевич повёл себя не совсем
интеллигентно.
— Где тут у вас спальня? — спросил он.
— Зачем вам? — удивилась я.
— Для серьёзного разговора.
Я вспомнила сон и кивнула на дверь, через которую только что
вышла.
Фрол Прокофьевич схватил меня за руку и потащил в спальную.
Там он внимательно посмотрел на меня и оптимистично констатировал:
— Прекрасно выглядите!
— Надеюсь, вы шутите! — воскликнула я.
— Ни в коем случае, — торопливо заверил он. — Думал, все
будет гораздо хуже. Снимайте халат.
Я опешила, не ожидая такого напора. Господи, неужели сон в
руку?!
— Что значит — снимайте халат? Мы с вами ещё не в таких
отношениях!
Фрол Прокофьевич смутился и забормотал:
— Простите, Сонечка, совсем замотался, идиот. Понимаете,
времени у меня в обрез, приходится быть лаконичным запредельно. Умоляю, войдите
в моё положение и не сопротивляйтесь. Снимайте, снимайте халат, я отвернусь.
«Он отвернётся, очень мило, а как быть с моим Евгением? —
возмущённо подумала я. — Женя без пяти минут мой муж! Но и Фрол Прокофьевич уже
не чужой, после этого сна. Конечно, я знаю его много лет, правда встречаемся
раз в году и в такой обстановке… В общем, отношения у нас слишком официальные,
но Евгений же в гостиной, между нами две комнаты. Евгений, конечно, в гостиной
и смотрит там телевизор, но вдруг он заинтересуется где мы? И что он скажет
обнаружив нас в спальной? У разобранной кровати… Да ещё я без халата… Стоп! А
почему это, собственно, я должна снимать этот чёртов халат? По первому же требованию
едва знакомого мужчины!»
— Фрол Прокофьевич, — воскликнула я, — может вы сначала
объясните мне, что здесь происходит, а уж потом я сниму свой халат, раз вам так
этого хочется.
— Сонечка, умоляю, не спрашивайте ничего, — сказали он и
побежал к моему платяному шкафу.
— А почему мы должны разговаривать обязательно в спальне? —
наконец-то озадачилась я.
— Потому что я знаю: в спальне обязательно будет зеркало,
туалетный столик, и гардероб, — ответил он, распахивая сразу все створки моего
шкафа.
«Боже, какой извращенец! — ужаснулась я. — Да все ли у него
дома?»
— Приберите свою постель, — тем временем приказал Фрол
Прокофьевич, усиленно перебирая вешалки с моими нарядами.
«Как это — приберите?» — внутренне возмутилась я и с большим
сожалением накинула на кровать покрывало.
— О! Вот это нам подойдёт! — обрадовался Фрол Прокофьевич,
вытаскивая из прочих нарядов мой новый замшевый костюм леопардовой расцветки —
по чёрному полю жёлто-коричневые пятна и разводы.
У него хороший вкус, вынуждена признать. Костюм баснословной
цены, я ещё ни разу его не надевала, потому что он был сюрприз для моего
Евгения, так сказать, подарок к нашей свадьбе. В моем возрасте идти под венец в
белом платье уже глупо. И расточительно. Хватит, уже поумнела, у меня два
чемодана забиты этими подвенечными платьями, хоть ателье проката открывай.
Костюм же я могу носить и после развода.
— Примерьте его, — приказал Фрол Прокофьевич.
Естественно, против этого я ничего не имела, потому что
обожаю устраивать примерки и готова мерять все подряд с утра до вечера. Жалко
только, что мало для этого времени. Я, уже без лишних вопросов, тут же натянула
на себя пиджак, а Фрол Прокофьевич продолжал копаться в моем гардеробе. Он ушёл
в мой шкаф едва ли не с головой.
— Платок, платок, теперь нужен платок, — озабоченно бормотал
он.
— Платки на верхней полке, — подсказала я, застёгивая
пуговицы пиджака и гадая, на чем это я успела так сильно раздобреть.
Пиджак на мне еле сходился. Точнее, только благодаря ему у
меня ещё была талия.
— Если вы ищете платок к пиджаку, то там есть такой же,
леопардовый, но, на мой взгляд, сюда больше подошёл бы чёрный, — заметила я.
— Чёрный? Нет, — возразил Фрол Прокофьевич. — Чёрной будет
шляпа.
— Но у меня нет чёрной шляпы. Я дала её поносить этой
растяпе Марусе. Кто же мог подумать, что в этой шляпе Маруся попрётся в рощу
пугать ворон. Вороны так испугались, что утащили мою шляпу прямо с париком
Маруси, который она взяла у вашей Тамарки. Тамарка тяжело пережила утрату
своего парика. С тех пор они не разговаривают, не все же такие добрые как я.
Я-то шляпу Марусе простила. Теперь эта дурочка таскает в рощу всех претендентов
на её крепкую руку и огромное сердце. Там они смотрят на вороньё гнездо,
которое расположилось в моей шляпе. Думаю, строительным материалом для гнёзда
послужил Тамаркин парик. И все же жаль, что они поругались. Маруся, конечно, не
подарок, ещё тот фрукт, но и Тамарка ей не уступит. Уж вы-то знаете, раз были
её первым мужем. Но с другой стороны в этой жизни…
— Простите, — смущённо перебил меня Фрол Прокофьевич, видимо
отчаявшись дождаться конца моего монолога. — Простите, Сонечка, но вы уже
надели пиджак, забыв надеть юбку.
— Ах, это, ерунда, — успокоила его я, нехотя прикрываясь
халатом. — Юбка прекрасно надевается через ноги. Я всегда так делаю.
— Не вы одна, — заметил Фрол Прокофьевич, — а и многие в
нашей стране все делают через… ноги. Пока вы будете надевать юбку, я на секунду
отлучусь, — и он выскользнул из спальни.
Я надела юбку, попривыкла к себе и крутилась перед зеркалом,
уже поражаясь красоте своей фигуры, когда Фрол Прокофьевич, что-то пряча за
спиной, просочился в комнату.
— Вы не находите, что я чрезмерно располнела для этого
костюма? — спросила я, явно напрашиваясь на комплимент.
