— Нет там ведмедиков, — начала отпираться она, но было уже
поздно.
— В деревню хочу! — радостно закричал Санька. — С бабой
Раей!
Баба Рая прекрасно знала, что последует в случае её отказа и
согласилась:
— Ладно, ироды, но поедем завтра. Я на рынок должна,
гостинца сестрице собрать…
— Сегодня! Прямо сейчас! — свирепо приказал Евгений и
потащил чемоданы и бабу Раю к лифту.
— А гостинца? — уже вяло упираясь, любопытствовала баба Рая.
— Гостинца по дороге купим, — выталкивая старушку за дверь,
пообещал Евгений. — Самого лучшего, какой только скажете.
— И мне гостинца! — закричал Санька и помчался к лифту
впереди всех.
Я закрыла дверь и перекрестилась, старательно вспоминая
«Отче наш».
Не успела я дойти до середины священного текста, как дверь
распахнулась и на пороге показался смущённый Евгений.
— Ты это, Сонь, — замялся он. — Ну, в общем, мы тут немного
поругались…
— Ты нападал, я защищалась, — на всякий случай уточнила я.
— Неважно, — отмахнулся Евгений. — Потом разберёмся.
«Знаю я твоё „потом“, снова мотать нервы будешь,» — подумала
я, но качать права не стала.
— Ну, в общем, ерунда все это, люблю я тебя, — выдавил из
себя Евгений, хотя физиономия его говорила об обратном, — поэтому ты закройся
на все замки и никуда не выходи, пока я не прийду. И на телефонные звонки не
отвечай. Обещаешь?
— Обещаю, — нехотя буркнула я.
Евгений приободрился.
— А я по-быстрому бабу Раю в деревню отвезу и к вечеру
вернусь, — сказал он.
— Постой! — крикнула я и метнулась в спальную.
Отыскав там отрез китайского шелка, который чрезвычайно
одобрила когда-то баба Рая, я всучила его Евгению.
— Это сестрице, — пояснила я, — от меня подарок. И гостинцев
там побольше купи, чтобы все чин чином. И продуктов им дней на десять.
— Все будет так, как надо, — заверил меня Евгений.
В дверь заскрёбся нетерпеливый Санька:
— Пап, ты скоро? Баба Рая уже назад собралась.
Мы в панике переглянулись.
— Бегу, — закричал Евгений.
Санька помчался впереди него.
Я смотрела вслед Саньке, радуясь, что он будет вне опасности
и горюя, что так мало видела его. Я очень соскучилась по сыну.
Долго горевать мне не пришлось. Позвонила Тамарка.
Естественно, я тут же забыла о своём обещании и схватила трубку.
— Мама, чем занимаешься? — мрачно поинтересовалась Тамарка.
Я хотела рассказать про Саньку, про свои переживания и
пожаловаться на то, как скучаю без сына, но, похоже, Тамарке было не до этого.
— Мама, срочно приезжай, — строго сказала она.
— Куда приезжать? — удивилась я, тут же вторично забыв про
обещание, данное Евгению.
— В наш банкетный зал, машину за тобой уже послала. Срочно,
Мама!
«Что ещё там стряслось?» — подумала я, понимая, что
бесполезно пытать Тамарку.
Приеду — узнаю. Значит надо ехать.
Я помчалась в спальную выбирать наряд, потому что банкетный
зал Тамарка всегда заказывала в очень приличном ресторане.
«Но почему банкетный? — гадала я. — Это значит, что будет
немало народу. Может решили устроить поминки по Фрысику?»
На всякий случай я принарядилась в новое платье, все же не
рискнув отказаться от платка, прикрывавшего мои щеки. Очки, слава богу, уже
можно было снять, правда, при условии, что крем-пудры на лице будет достаточно.
Придирчиво глянув на себя в зеркало, я осталась довольна и радостно
подумала: «Очень удачно приехала баба Рая. Если бы не она, Евгений остался бы
дома и ни за что не пустил бы меня в ресторан.»
Нашла чему радоваться.
Лучше бы он меня не пустил.
* * *
Тамаркина машина пришла очень быстро — я и налюбоваться на себя
не успела.
Водитель всю дорогу сидел, как истукан. Уж я его
пытала-пытала, но бесполезно. Так и не сказал, что там готовится в ресторане.
— Приедете, узнаете, — уклончиво отвечал он на все мои
вопросы.
И мы приехали.
Вся из себя красивая и элегантная я вышла из машины, глянула
на вывеску ресторана, на важного швейцара и в тот же миг поняла, что жизнь
прекрасна, не менее прекрасна, чем я сама.
В ресторан я входила танцующей походкой под звуки изрядно
вышедшей из моды и даже подзабытой песни, заказанной, видимо, каким-то парнем с
востока.
«Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй убили негра! Убили негра, убили,
ай-яй-яй-яй-яй, ни за что ни про что суки замочили! Ай-яй-яй-яй-яй, ай-яй убили
негра! Убили негра…»
Я вошла в банкетный зал. И что я увидела?
Надо же!
Трибунал!
За ещё не накрытым столом сидели жены: Изабелла, Полина,
Татьяна и моя Тамарка. Вид у всех был такой, словно я нешуточно перед ними
провинилась.
— Почему, птички, не в полном составе? — жизнерадостно
поинтересовалась я, старательно не замечая их грозности.
Все замкнулись. Одна Тамарка смотрела с вызовом. С таким
вызовом она смотрела на Марусю, когда та не вернула ей парик, в котором потом
образовалось гнездо и поселилось вороньё семейство.
— Так где же Зинка? — уже конкретней повторила я свой
вопрос.
— Зинка вырваться не смогла, — нехотя ответила Полина.
Остальные промолчали, презрительно глядя на меня. Тамарка
тоже смотрела все неприветливей и неприветливей.
— Хороший сегодня день, — сказала я, усаживаясь за стол с
твёрдым намерением завязать светскую беседу. — Изабелла, выглядишь прекрасно. А
ты, Полина, зря надела жёлтую блузку. Жёлтый цвет не твой. Кстати, Татьяна…
К Татьяне обратиться мне не дали. Тамарка встала из-за
стола, подбоченилась и грозно спросила:
— Так что же ты, Мама, стерва ты наглая, голову всем нам
морочила?
Признаться, я онемела.
Такое услышать, да ещё в свой адрес. Стоило для этого
наряжаться, краситься и в ресторан ходить, когда и на базаре таких речей
навалом.
— Что значит — морочила? — после короткой паузы спросила я,
не заостряя пока внимания на «стерве». — Ты о чем? Выражайся понятней.
