— Смотаться с ней или одному? — уточнила я.
— Какой — с ней! — возмутился Фрол Прокофьевич. — Если бы! А
то без неё. Просто взять и смотаться, будто нет у меня своих дел.
«Это примерно так же как с этой Рязанью,» — подумала я.
— Согласился, я всегда соглашаюсь, потому что знаю — будет
хуже. Потом позвонила Полина и учинила скандал. Она узнала, что я отвозил в
химчистку ковёр Татьяны. Пришлось везти и её ковёр. Потом позвонила Изабелла…
— В общем, — продолжила за него я, — столкнувшись с их
эгоизмом, вы вспомнили про свой.
— Да, — пылко подтвердил Фрол Прокофьевич, — вспомнил и
подумал, а почему, собственно, я? А почему не они? И передумал. Я купил на
базаре курицу, отрубил ей голову и воспользовался этой кровью для своего якобы
ухода из жизни.
— Но зачем вам понадобилось впутывать в это дело меня? —
возмущённо спросила я.
Фрол Прокофьевич смутился и даже покраснел.
— Вы простите, Сонечка, но должен же был кто-то организовать
моих жён. Без вас они разбрелись бы не туда, куда надо, или сразу же вызвали бы
милицию, а ваша логика меня вполне устраивала. Мне понадобился ваш ум.
За эти слова я сразу же ему все простила.
«Что ж, — подумала я, — пострадала за свою чудесную логику.»
— Я знал, что вы не позволите им вызвать милицию, —
продолжил Фрол Прокофьевич, и я с ужасом вспомнила, что единственная хотела
того. — Я знал, что вы сразу же начнёте расследование, в ходе которого
перессорите всех.
Ну, это задание, пожалуй, я недурно выполнила.
— В общем, я сильно рассчитывал, Сонечка, на вас, потому что
больше мне не на кого было рассчитывать. И, судя по всему, так все и
состоялось.
— Более чем, — не без гордости заверила я. — Мне одно лишь
не ясно, кто же таскался с ковром?
Фрол Прокофьевич улыбнулся. Надо же, он ещё способен на это.
— Здесь, Сонечка, я все хорошо продумал, — почему-то
радуясь, сообщил он. — Когда вы вышли, я воткнул в свою грудь нож — я заранее
туда губку вставил — и лёг на ковёр, предварительно политый куриной кровью.
Обидно, но лежать пришлось довольно долго. Вот такое ко мне внимание.
— Удивительно, как вы все это смогли? Я бы не выдержала и
засмеялась.
— Труднее всего было когда вы обнаружили мой труп и начали
кричать, — признался Фрол Прокофьевич. — Тут я лишь чудом не прослезился. Ах,
как жалко себя. А потом уже легче. Выбрав момент, я свернул ковёр и вынес его
из дома, попутно испачкав дверь и накапав на ступени крови.
— Это все ясно, — нетерпеливо перебила я, — кто ковёр-то
таскал?
— А ковёр и не таскал никто, — просветил меня Фрол
Прокофьевич. — Я просто дал на бутылку соседу и попросил сочинить эту басню. Он
и сочинил. Я сказал. что хочу разыграть своих жён, он ответил, что давно пора.
— Так вы предвидели, что я буду пытать ваших соседей, и в
итоге разыграли меня?
Мне стало обидно, что так легко провели меня, но из гордости
я скрыла свои чувства.
— Что ж, — сказала я, — поздравляю, у вас все очень хорошо
получилось. До последнего момента я верила, что вы убиты.
— Соня, вы не поняли, я уже не об этом…
— Нет, нет, вы об этом. Вы решили таким образом уйти от
долга, который не можете выплатить. Похоже, вам удалось. Вряд ли долг потребуют
с вас ещё. Уверяю, все будут вам очень рады и про долг забудут. Пора
воскреснуть.
Фрол Прокофьевич замахал руками:
— Мне это уже все равно! Мне уже не до этого!
Нет, все же я сильно обиделась на него. Терпеть не могу,
когда надо мной смеются.
— Если все у вас так хорошо, — скрывая раздражение спросила
я, — так зачем вы здесь сидите? Поезжайте в Москву, повторю: там вам все будут
рады. И я, пожалуй, поеду. Понять не могу, что здесь делаю.
— Соня, я не могу в Москву, — паникуя, закричал Фрол
Прокофьевич. — И ничего у меня не хорошо. Разве вы не поняли?
— Что я должна была понять?
— Всех моих жён должны убить!
— Ну и черт с ними, — сгоряча воскликнула я, собираясь выйти
в ту дверь, в которую не так давно по глупости своей вошла. — Они это давно
заслужили! Ваши жены!
— Соня, но и вас должны убить!
Глава 29
Вот это открытие.
А меня-то за что?
Жила себе жила, к Фролу Прокопычу в силу своих возможностей
отношения не имела, и нате вам, здрасте!
— Вы ничего не перепутали? — деловито поинтересовалась я.
— Увы, нет, — горестно признался он.
— То есть, меня должны убить?
— Увы, да.
Я снова опустилась на кровать.
— И как должно это произойти?
Фрол Прокофьевич пожал плечами:
— Не знаю.
Я заволновалась:
— Позвольте, позвольте, как это не знаете? А кто же знает?
— Тот, кто будет убивать.
«Очень лаконично. Нет, это просто прелесть, что за человек,
Фрол Прокофьевич! Меня будут убивать, а ему хоть бы хны!»
— Простите, мой дорогой, а могу я полюбопытствовать — кто
меня будет убивать и, главное, за что?
Слава богу, он смутился. Не всю, значит, совесть потерял.
— Убивать вас будет наёмный убийца, — потупившись, ответил
он, — а за что, сказать трудно. Скорее всего безвинно, лишь потому, что вы
свидетель.
— Хорошо, хоть это вы понимаете, — с упрёком глядя, сказала
я. — А кто же нанял этого убийцу?
Тут уж Фрол Прокофьевич и вовсе стушевался, глаза вниз
опустил и перешёл на шёпот.
— Я, — прошелестел он. — Я нанял убийцу…
Ну как тут сохранять невозмутимость?
Я рассвирепела.
Кто поставит себя на моё место, тот не осудит, тот поймёт.
— Значит вы прикинулись убитым, спрятались в эту конуру и
ждёте, когда убийца прихлопнет всех ваших жён? И меня заодно!
Фрол Прокофьевич схватил меня за руки и закричала:
— Соня! Соня! Вы должны меня понять!
— Прекрасно вас понимаю, — заверила я. — На работе,
наверное, всем сказали, что в командировке?
— Да, — он выглядел, как нашкодивший ученик.
