— Ну что вы, Сонечка, напротив, костюм так удачно вас
облегает, — заверил Фрол Прокофьевич и тут же очень искренне восхитился: —
Такие формы! Такие роскошные формы! Давайте теперь примеряем этот платок, — и
он протянул мне леопардовый.
— Вы все же решили остановиться на нем? — удивилась я. — На
костюме чёрная отделка, поэтому платок должен быть тоже чёрным.
— Нет, нет, чёрной будет шляпа, — решительно возразил Фрол
Прокофьевич.
Я вскипела и уже хотела повторить ему ту историю с моей
чёрной шляпой, париком, воронами и Марусей, историю, которая поссорила Марусю и
Тамару, но в этот миг заметила в руках у Фрола Прокофьевича огромную картонную
коробку, в которых хранят только шляпы.
— Я захотел вам сделать подарок, — немного смущаясь, пояснил
он и снял с коробки крышку.
Давно я не испытывала подобного потрясения, а потому застыла
как вкопанная, что совсем нетрудно понять: элегантная чёрная шляпа из натуральной
соломки лежала на дне коробки.
Чудо! Прелесть!! Очарование!!!
Представляю сколько это стоит!
— Фантастика! — прошептала я, не отрывая глаз от шляпы. —
Просто фантастика!
— Это вам, — скромно тупясь, произнёс Фрол Прокофьевич.
Я все ещё столбенела. А мой Евгений сидит в гостиной.
Смотрит телевизор. А здесь происходит такое! Боже, перед таким чудом у любой
женщины померкнет разум! Таким состоянием легко воспользоваться, как это часто
и происходит. Да, да, я просто разум теряю, глядя на шляпу. Евгений, правда,
сидит в гостиной. Смотрит телевизор. Но он в любой момент может
заинтересоваться: чем же мы тут заняты?
А здесь происходит такое!
— Нет, я не могу принять ваш подарок! — воскликнула я,
устремляясь на шляпу всею собой и хищно простирая к ней руки. — Это не в моих
правилах.
— Но, Сонечка, я же от всей души, — взмолился Фрол
Прокофьевич.
— Нет, нет, об этом не может быть и речи, — возразила я,
спешно накручивая на голову леопардовый платок. — Даже не просите!
— Сонечка, не так, два раза вокруг шеи и побольше на щеки, —
сказал Фрол Прокофьевич и поправил на мне платок, сделав с ним что-то такое,
после чего мой «фарш» на щеках стал совсем не виден.
Если бы не фингалы, я была бы даже прелестна.
— Сонечка, я вас просто умоляю, вы должны мой подарок
принять, — снова начал упрашивать Фрол Прокофьевич.
— Нет, нет, это исключено, — ответила я, водружая шляпу на
голову поверх платка.
Фрол Прокофьевич глянул на меня, я тоже глянула на себя и…
— Очаровательно, — произнёс он. — Просто очаровательно, но
чего-то не хватает. Очков!
— И туфель! — воскликнула я. — Чёрных туфель и очков в
леопардовой оправе. Возьмите в тумбочке туалетного столика.
Он полез в тумбочку, а я устремилась к шкафу и в два счета
отыскала чёрные туфли на высоченной золотой шпильке, все в тон моему
«леопарду». Туфли просто шик! Ходить на них невозможно, но как роскошно можно
на них стоять!
Тут же к туфлям я подобрала сумочку и заткнула её под мышку.
Фрол Прокофьевич водрузил мне на нос леопардовые очки, и мы снова застыли перед
зеркалом.
— Роскошно! — восхищённо выдохнула я.
— Просто классика, — констатировал он. — Кто теперь скажет,
что вы упали с третьего этажа?
— Да, теперь это даже трудно предположить. Щёк и фингалов не
видно, а остальное прекрасно сохранилось. Я довольна.
— Но опять чего-то не хватает, — озабоченно проворчал Фрол
Прокофьевич. — А! Понял! Локона на лбу!
— Точно! И губной помады.
Фрол Прокофьевич опешил:
— Зачем на лбу губная помада?
— Губная помада не на лбу, а на губах, — пояснила я. — И
пудру на нос не помешает.
В одно мгновение я напудрила нос, подрисовала губы и плойкой
сделала из чёлки локон. И вновь застыла перед зеркалом, безмерно любуясь собой.
— Фантастика! — воскликнул Фрол Прокофьевич и рухнул на
кровать, которая жалобно под ним заскрипела. — Фантастика! Это должны увидеть
все!
Я же, глядя на себя, дар речи вовсе потеряла и издавала одни
лишь междометия, поахивая, постанывая и даже повизгивая от удовольствия.
В какой-то миг мне показалось, что кто-то стоит за дверью,
но разве мне было до этого?
— Все! Это решает все! Умоляю! Соглашайтесь! — с жаром
воскликнул Фрол Прокофьевич, нещадно скрипя кроватью. — Я больше не могу! Это
так неподражаемо! Вы должны! Вы должны…
— Нет, — прервала его я. — Не смогу решиться. Не просите, не
смогу, к тому же у меня муж. Как он на это посмотрит?
— Но при чем здесь муж? Соня, как же? Я так хочу вам сделать
приятно! — окончательно разволновался Фрол Прокофьевич, нервно ёрзая на
кровати.
«Боже, как она скрипит! — подумала я. — Матрасы совсем
разболтались.»
— Ну что мне, на колени что ли стать? — в отчаянии вопросил
Фрол Прокофьевич и пригрозил: — Сейчас стану, если вы не согласитесь.
— Согласна, — ответила я и с визгом бросилась его целовать.
Он на кровати, конечно, сидел, но когда я на него прыгнула,
он упал, и мы оба, ужасно скрипя, покатились — кровать широкая, слава богу было
куда. И в это время распахнулась дверь, и на пороге вырос мой Евгений. Я
испугалась, вскочила, одёргивая юбку и готовясь буквально ко всему. Фрол
Прокофьевич тоже изрядно струхнул и с бормотанием «простите, простите» начал
поправлять покрывало. Однако, произошло чудо: мой Евгений, смущаясь не меньше
нашего, пролепетал «извините» и закрыл дверь спальни с другой стороны.
«Он меня не узнал!» — обрадовалась я.
Словно в подтверждение моих слов, Евгений сквозь едва
приоткрытую дверь заглянул в спальню опять и спросил:
— Простите, а Соня где?
— Да вот же я! — с дуру завопила я.
Евгений тут же вошёл.
— Фрол Прокофьевич подарил мне вот эту шляпу, — принялась
оправдываться я, не подозревая, что все выглядит ещё более двусмысленно, чем
мне представлялось, — надо же было его поблагодарить, вот я и бросилась…
— Все ясно, — мрачнея сказал Евгений и, хлопнув дверью,
вышел.
— Надеюсь, он не подумал ничего такого? — озабоченно спросил
Фрол Прокофьевич, делая игривое движение рукой.
— Я тоже надеюсь, — ответила я и случайно глянула на себя в
зеркало.
Впрочем, «случайно» здесь не подходит. Мой взгляд
притягивало туда, словно магнитом. Я глянула и горе, как рукой сняло.
