— Элизабет, душенька, пожалуй, я переманю вашего шеф-повара к себе, — басом смеялась необъятная мадам в декольтированном платье.
— В чём-чём, а в искусстве устраивать приёмы, вам, сэр Николас, нет равных во всей, не побоюсь этого слова, Англии. Даже средневековые Гаргантюа и Пантагрюэль не сравнятся с вами! — напыщенно говорил господин с седыми бакенбардами и орденом Подвязки на груди.
— Кстати, средневековые правила поведения за столом были весьма любопытными, — с улыбкой отвечал Николас. — Если позволите, я немного расскажу об этом, — он вопросительно оглядел собравшихся.
— Просим, просим! — захлебываясь от восторга, пропищала ушастая не то герцогиня, не то баронесса.
— Эти правила были подробно описаны в средневековых книгах по этикету. Большинство наставлений касалось чистоплотности и того, как учтиво разделить с соседом общую порцию. Перед трапезой необходимо, прошу прощения у дам, почистить ногти и не пачкать грязными пальцами стол. Не должно было пить из общего кубка с полным ртом и глотать суп с шумом. Не полагалось ковырять в зубах ножом, дуть на пищу, чтобы её остудить, и вытирать губы скатертью.
В зале стояла тишина. Рассказчик невозмутимо продолжал:
— Из уважения к соседу ложку следовало как следует почистить и не оставлять в тарелке с пищей (вилок в те времена ещё не было). Нельзя было слишком глубоко залезать пальцами в общую тарелку и крошить туда хлеб потными руками. Ни в коем случае не разрешалось обгладывать кости и раздирать мясо на куски зубами. Кроме того, имелись специальные инструкции, касающиеся сплёвывания и отрыжки, — окончив неаппетитный рассказ, Николас непринуждённо отрезал кусочек гусиной грудки и отправил его в рот.
— Чудовищно! — воскликнула ушастая герцогиня и состроила гримасу.
Ладе показалось, хозяин специально ломал эту комедию. С минуту, переваривая услышанное, гости молчали. Неловкую паузу нарушила симпатичная юная леди.
— Некоторым нашим современникам не помешало бы ознакомиться с правилами средневекового этикета! — она так непринуждённо захохотала, что гости один за другим начали улыбаться, а вскоре все присутствующие добродушно смеялись.
Апогеем грандиозного пиршества стал внесённый двумя слугами на широком золотом блюде кабан, запечённый целиком с кровью. Он лежал на боку, и из спины его торчал нож. Кабан был размером с коня, а нож — с меч короля Артура.
Запахи дичи едва не сшибали собак с ног. Желудок таксы разбух и затвердел, как кожаный портфель.
— Вот бы вцепиться этому жареному мамонту в бок! — запахи доконали левретку. — Смотри как он аппетитно сложил копыта на пузе!
По завершении основной трапезы шестеро слуг, словно соткавшись из воздуха, виртуозно заменили приборы. Вторая шестёрка подала гостям сладкое вино и чай. При этом официанты, поворачивая бутылку этикеткой к гостю, демонстрировали вино с той особенной улыбкой, с которой показывают портрет единственного сына.
Объевшиеся и захмелевшие гости с энтузиазмом переместились в розовый зал, где всё было готово к аукциону.
— В таком состоянии они способны выложить кругленькую сумму за пару нестираных носков сэра Элтона Джона, — фыркнула левретка.
Никем не замеченные, собаки просочились в зал и спрятались под креслом во втором ряду.
За трибуной на овальной сцене уже стоял ведущий торгов, сжимая в руке деревянный молоток.
— Леди и джентльмены, попрошу тишины! — строго скомандовал Молоток. — Итак, все вещи, предложенные сегодня вашему вниманию, имеют надёжное происхождение. Они принадлежат коллекции сэра Николаса Стивенсона. Основной объём торгов — произведения русских художников начала XX века. Также будут представлены товары по нумизматике, бонистике, фалеристике и другим направлениям коллекционирования. Первый лот — картина работы Ивана Неизвестного «Видение отроку Пафнутию», 1925 год, холст, масло.
Молоденькая ассистентка, демонстрируя изысканные манеры, внесла полотно в увесистой раме и водрузила его на демонстрационный мольберт. На картине изображался юный отрок и овца с крыльями. На овечьей морде читалась мировая скорбь — по-видимому, животное даже не знало, как этими штуками пользоваться.
— Начальная цена лота двести тысяч фунтов стерлингов.
— Двести десять! — выкрикнула из зала дама в фиолетовом боа.
— Кто больше? — без энтузиазма обратился к публике Молоток.
— Двести пятьдесят! — поднял дрожащую руку старичок-полковник.
— Двести шестьдесят тысяч! — заявила дама.
— Триста, — сказал старичок так, словно речь шла о трёхстах тысячах конфетных фантиков.
Дама закусила нижнюю губу, лицо её медленно принимало оттенок боа.
— Я и миски собачьего корма за эту мазню не дам! — неистовствовала левретка.
Ведущий стукнул молотком по трибуне, словно поставил точку в скучном рассказе:
— Картина продана джентльмену в погонах за триста тысяч фунтов стерлингов!
Старичок довольно улыбнулся, показав публике фарфоровые зубы, и в сопровождении ассистентки отправился за кулисы.
Все последующие лоты ассистентка демонстрировала гостям бережно, словно чьи-то хрупкие души. Атмосфера сумасшедшего дома окружала собак добрых два часа. Цены росли катастрофическими темпами. Воздух в зале накалился — в нём можно было печь куриные яйца.
— Они с ума все посходили? Господам не хватает серого вещества в одном месте! — негодовала левретка.
— В мире вообще существует такая проблема, как истощение извилин, — вздохнула такса.
Даже нордический Молоток, казалось, утратил своё обычное спокойствие. Он застыл в напряжённом внимании, и лишь его голова совершенно отдельно от тела отворачивалась в сторону и украдкой зевала.
Публике демонстрировались разнокалиберные изделия из золота, серебра, хрусталя и фарфора. Здесь были обеденные сервизы на сто персон, раритетные монеты и марки, личные вещи, принадлежащие королевской семье, картины русских модернистов и ещё много всего. Сенсацией стала русская печь с кочергой, которую Николас привез из России несколько лет назад. Неожиданно она ушла к новому владельцу за сто тысяч фунтов. Печь сразила наповал крупного английского бизнесмена: он приобрёл её для коллекции оружия под личиной военного приспособления времён Первой мировой. Собаки от души порадовались за воспитанников детского дома из своего родного города N.
— Что ж, порцию зрелищ на сегодня мы получили, — сказала левретка. — А теперь я хочу хлеба. Желательно, с кусочком жареного кабанчика и листиком салата сверху.
ГЛАВА 5
Завтрак в английском стиле
Дождь лил всю ночь. К утру он пропитал землю до черноты, растормошил притаившихся в ней безымянных существ, и перестал. Серые тучи, словно стадо гигантских животных, стремглав ринулись прочь из Лондона.
