— Послушай, Анфиса, я не могу поступить по-другому. Так надо! Меня уже не переделаешь.
— Кому это надо, чтобы ты погиб? О чем ты таком говоришь?!
— Я обещал…
— Все обещания были до того, как все это началось. Теперь они не имеют никакого значения! Ты ведь погибнешь!
— Значит, так распорядились твои боги. А тебе лучше остаться, я поеду один.
— Ты хочешь бросить меня посередине тайги и вулканов? — ужаснулась девушка.
Дмитрий забрался в салон и высунул голову в окно:
— Я довезу тебя до дороги, там тебя подберет попутка, и ты выберешься отсюда.
— Нет! — воскликнула Анфиса. — Я никуда без тебя не поеду!
— Тогда садись в машину, у меня нет времени.
— Я сажусь… Только ты на меня не сердись, я сейчас сама не своя.
Сажа и гарь заслоняли солнце, а разволновавшийся ветер прижимал потрепанные кусты боярышника к самой земле, не давая им распрямиться.
Анфиса села рядом на пассажирское сиденье, сердито хлопнув дверцей. Здесь, под хрупкой преградой из тонкого металла и кусков оконного стекла, они почувствовали себя защищеннее. Вулканические раскаты, то затихавшие на некоторое время, а то вдруг звучавшие с удвоенной силой, теперь казались нереально далекими. В действительности первые из них были уже у зубчатых скал, всего-то на расстоянии двух сотен метров, они гудели и сотрясались в какой-то сатанинской злобе, изливаясь лавой через образовавшиеся трещины.
— Надо выбираться отсюда. Поехали! — произнес Дмитрий и вдруг почувствовал некоторое волнение, какое нередко испытываешь перед дальней дорогой.
Упругая жесткая резина крошила и подминала под себя хрупкий базальт, и треск, бивший по нервам, порой заглушал нарождающиеся раскаты.
— Проклятье! — невольно выругался он, заметив, как дорогу завалило сошедшим со склона селем. — Придется ехать назад, искать объездную дорогу, — и с тоской посмотрел на усеченный зубчатый кратер вулкана, злобно клокотавший и выбрасывавший через черное жерло пепел.
Вдруг громко бухнуло, сотрясая кузов машины, и совсем рядом упала вулканическая бомба.
— А может, все-таки попробовать проехать? — несмело предложила Анфиса.
— Не получится, — покачал головой Аксенов. Узкая дорога, петлявшая серпантином по склонам сопок, на которой едва могли разминуться две машины, оказалась засыпана огромными каменными глыбами. При взгляде вниз пробирала жуть: склон обрывался трехсотметровым обрывом. — Можем сорваться… Рисковать ни к чему. — Показав рукой на небольшой поселок, просматривавшийся через частоколы поредевших елей белыми каменными стенами, он добавил: — Сейчас развернемся, а потом съедем к поселку, оттуда идет хорошая дорога, она как раз приведет нас к морю.
Аккуратно, стараясь не скатиться колесами в обрыв, Дмитрий развернул автомобиль. В груди невольно похолодело, когда под передними колесами, шурша по густой высокой траве, в пропасть скатился тоненький ручеек из гравия. Некоторое время из глубины был слышен его шорох.
— Дальше хотелось бы ехать без остановок, — испытав явное облегчение, заметил он.
Места, по которым Аксенов проезжал по несколько раз в день, теперь выглядели совершенно незнакомыми. Там, где еще совсем недавно росла высокая трава, земля запеклась и почернела от гари, из расщелин пузырями выходила темно-серая магма. Стволы деревьев высохли, а листья, еще каких-то несколько дней назад зеленые, лишившись живительных соков, слетели с ветвей.
— Посмотри туда, — показал Дмитрий на вулкан Кабала, усеченным конусом возвышавшийся над остальными сопками, до него было не менее десяти километров. Грозный, пышущий огнем, он вдруг взорвался столбом вулканического пепла, разбросав во все стороны обломки пород, и Аксенов невольно сжал губы, почувствовав, как машину, ощутившую ударную волну, заметно тряхнуло.
— Что это было? — со страхом спросила Анфиса.
— Взорвался вулкан.
— Когда же все это, наконец, закончится?
— Если бы я знал… У меня такое чувство, что все только начинается. Нам нужно преодолеть речку, она неширокая, а оттуда прямая дорога вниз. Река начинается сразу за поворотом.
— А это не опасно?
— Успокойся, все будет хорошо.
Анфиса прижалась к нему плечом, и Дмитрий тотчас почувствовал девичье тепло, сладко растекшееся по всему телу. Дорогу он знал хорошо. Впереди простиралась равнина, через которую нарисованной линией протекала бойкая горная узенькая речушка. На равнине она текла спокойно, неторопливо, едва ли не устало, а весной могла проявить характер, с легкостью поигрывая многотонными каменными глыбами. В любое другое время ее можно было перейти пешком, даже не замочив при этом колен. Еще в прошлом году они останавливались на ее берегу большим лагерем, пленившись живописным видом.
Вырулив из-за склона, Дмитрий невольно сбавил скорость, изумленный увиденным. Вместо горной прозрачной речки, где в изобилии водилась крупная форель, теперь сбегал мутный бурлящий грязевой поток. Над шумной поверхностью белым длинным облаком завис клочковатый пар. Вода, разбиваясь о каменные глыбы, создавала большие буруны. Река, все более расширяясь, сшибала на своем пути многовековые кедры, разросшиеся по краям долины, стремительный поток нес в себе обломки жилых строений, бревна, лоскуты тканей. В центре потока Аксенов увидел палатку, показавшую оранжевый бок и тотчас сгинувшую в грязевой лавине.
— Нам не преодолеть эту реку! — невольно выкрикнул он, пораженный увиденным. — Это настоящий кипяток! Мы просто сваримся заживо.
— Что же нам теперь делать?
Грязевой поток грозно проносился мимо них, легко поигрывая тяжелыми валунами, скатывающимися с круч, и бурля желтоватой пеной.
Аксенов посмотрел на Анфису, пытавшуюся удержать крик ужаса, уже готовый сорваться с приоткрытых губ. Он даже хотел прикрикнуть на нее, но в этот самый момент заметил в самом центре грязевого потока обожженные тела людей. Их было много, десятки вытянувшихся зловещим караваном по всему руслу реки! Погибшие сталкивались между собой, тонули и вновь всплывали, подхваченные бурным потоком. Будто загипнотизированные, они продолжали взирать на проплывающий мимо жуткий караван тел.
— Там, наверху, была гостиница для туристов, — наконец проговорил Дмитрий, сглотнув горький ком. — А еще метеорологическая станция. Грязевой поток пошел неожиданно, видимо, погибли все… Некоторых из них я знал лично, — выдавил он из себя, вспомнив начальника станции, тридцатидвухлетнего высокого жизнерадостного брюнета, и его очаровательную молодую жену. Неделю назад они вместе ужинали в небольшом уютном кафе гостиницы.
Аксенов вытащил бинокль и приложил его к глазам. Вниз по течению километра на два, немного в сторонке, находился небольшой поселок Горный, жители которого воспринимали извержения вулканов как нечто заурядное, происходящее на этой земле столетиями: погремит себе малость, пыхнет раз — другой пеплом и успокоится. Всего-то еще одна непогода, которую следует пережить. У домов, выстроившихся в ровные ряды улиц, он заметил редких людей, занимавшихся своими делами: двое мужчин возились подле помятой машины, женщина лет сорока несла две большие сумки, грузная старушка сидела на скамеечке у дома и лузгала семечки. Каждый как будто бы занимался своим делом, но всех их объединяло то, что никто не обращал внимания на извержения вулканов, происходившие в этой местности регулярно. Очевидно, большая часть жителей успела эвакуироваться, остались лишь те, кто не пожелал бросать свои жилища.
