И опять Дворкин задумался. У него чесался язык, но он не торопился откровенничать. И тут его можно понять. Но если Борис умел развивать свою мысль, то Дворкин лишь с трудом переваривал услышанное.
— Вы правы, — сказал он наконец. — У меня в сейфе лежало полтора миллиона евро, а еще алмазы. Их не тронули. Ни один грабитель не устоял бы перед таким соблазном. Взял, ушел и обеспечен. А потеря одного слитка меня не очень-то напугала. Скорее, я был растерян, чем напуган и расстроен. И даже себя винил.
— Отлично, — улыбнулся Байчер. — А теперь поговорим о соседях. Что вам известно? Я же вижу, что вы пытаетесь скрыть правду.
— Полгода назад погиб мой знакомый. Он занимался скупкой золота на черном рынке. Скупал ворованное с приисков золотишко и переплавлял его в слитки. Человек с большими связями, очень богатый и сумел поставить дело на конвейер. Так вот. Его зарезали в подъезде собственного дома. Полиция никого не нашла. Работали профессионалы. К дому подъехала машина. Он вышел вместе с телохранителем. Вошли в дом. Жена видела мужа в окно. Она вышла на лестничную клетку встретить его. Лифт поднялся на этаж, двери открылись, а там два трупа. Кабинка залита кровью. Били наверняка. По одному удару каждому прямо в сердце. По всей вероятности, убийцы поджидали жертв возле лифта. Машина высадила хозяина и тут же уехала. Но даже если бы осталась на месте, то никто бы не обратил внимания на выходящих из подъезда людей. Следствие определило, что убийцы подошли со спины, так, чтобы не запачкаться в крови. Два удара произвели одновременно и прямо в сердце, потом трупы бросили в подъехавшую кабину и нажали кнопку. Двери закрыли, лифт уехал наверх, а они спокойно покинули дом и исчезли. Такова версия следствия.
Жене открыли банковскую ячейку коммерсанта. Но в ней лежали только бумаги и завещание. Теперь некоторые подробности, о которых никто не знает. Геннадий Макарович Чеботарев был убит восемнадцатого мая. Пятнадцатого он провел крупную сделку. Скупил очень крупную партию золота. Я не знаю, успел ли он переплавить металл в слитки, но такие люди зря времени не теряют. Краденый металл руки жжет. Мне он звонил семнадцатого. Сказал, что едет в банк, а потом заскочит ко мне. Я покупал у него слитки по выгодной цене. Мы хотели оговорить условия сделки. Он приехал. Был очень веселым и много смеялся. Даже сделал для меня скидку. Договорились о сделке, которая должна была состояться через три дня. Но не состоялась. А теперь самое главное. Его посещение банка нигде не зафиксировано. Во всяком случае, в отсек личных сейфов он не спускался. Там каждый визит фиксируется в базе данных в личной учетной карточке. Но мне врать ему нет резона. Сказал, что поехал в банк, значит, поехал.
— Ну вот, все и прояснилось. Теперь остается понять, кто именно орудует в банке. Я думаю, что руководство в курсе дела. Запасные ключи не хранятся у шестерок. Охранники народ подневольный. Они могут ни о чем не догадываться. Все руководство банком может иметь свои ячейки в собственном банке. Это играет роль своеобразной рекламы в надежности банка и его неприступности. И еще. Необязательно из банка выносить награбленное. Куда проще переложить ценности из одной ячейки в другую.
— Все вами сказанное мне кажется фантастикой, — покраснел Дворкин от волнения. — Я хорошо знаю управляющего. Вадим Сергеевич Грюнталь очень порядочный человек. Раз в неделю по пятницам мы встречаемся у одного из крупных бизнесменов и расписываем пулечку. Это уже стало традицией.
— Разумеется. И Грюнталь волей-неволей слышит ваши разговоры. Может быть, они безобидны, но что-то он выхватывает из них.
— Возможно. Мы обсуждаем некоторые сделки. Особенно удачные.
— И все члены вашего узкого круга пользуются банком «Медетеран»?
Дворкин сделал паузу. Он уже забыл, что у него ограничено время.
— Вы знаете, а мне, например, и в голову не приходило пользоваться другим банком. Думаю, что и другим тоже. Весь частный капитал лежит в этом банке.
— Понимаю, — кивнул Борис. — Основные деньги лежат на счетах, а левые доходы в ячейках, и с них не платятся налоги. Это я уже понял. В городе много богатых людей. Здесь «Роллс-Ройсов» значительно больше, чем в Москве.
— В Москве живут стеснительные люди, а здесь кичатся своим богатством. В этом вся разница. Там чиновники на виду у властей, а здесь даже не принято говорить о чьих-то доходах. Одни умеют жить, другие нет, вот и все объяснения.
— Правильный подход. — Байчер достал из кармана несколько фотографий и разложил их на столе. — Кого-нибудь из этих женщин вы знаете лично? Или, может, встречали мельком.
В этот момент Дворкин не думал, а просто указал на фотографию Фаины Гурьевой, секретарши управляющего банком.
— Эту женщину я знаю. Видел раза два. Такие дамы не забываются. Не помню ее имени, она была женой погибшего Геннадия Чеботарева, которого зарезали в лифте. Но не думаю, что она имеет отношение к убийству. Зачем ей обкрадывать мужа, если она и без того получит в наследство все его состояние.
— Значит, она стала состоятельной женщиной?
— Она ею и была. Гена не женился бы на бедной девушке. Он страдал манией и в каждой женщине видел охотницу за деньгами. В любовь он не верил. Все покупается и все продается. Когда он встретил Фаину, она была состоятельной вдовой. От первого мужа ей досталось достойное наследство. Она не гонялась за деньгами. Бедняга ухаживал за ней год, прежде чем добился ее расположения. А еще через полгода она дала согласие на замужество. И не удивительно. Гена был очень представительным мужчиной. Не замухрышкой с толстым кошельком.
— Спасибо, Аркадий Самсонович. У меня больше нет к вам вопросов.
Разговор подошел к концу, но бизнесмен не уходил. Он налил себе коньяк, выпил и, опять подумав, сказал:
— Вы оставили о себе очень приятное впечатление, Борис Дмитриевич. Мои деньги и золото все еще лежат в банке. Я смирился с потерями. Но эта загадка не дает мне покоя. Если вы возьметесь за это дело, я готов его спонсировать. Просто открою на ваше имя счет. Неограниченный. Можете брать с него столько денег, сколько будет нужно для дела. Я верю в вашу честность. Но я хочу знать правду.
— Я подумаю над вашим предложением, Аркадий Самсонович. Следствие может затянуться на год, а то и на два. Эти клещи очень глубоко залезли под кожу, и грубым надрезом их не вытащить. Придется действовать особым методом.
Борис налил себе коньяк и Дворкину тоже.
— Я терпеливый, — поднял рюмку бизнесмен. — Умею ждать.
Оба улыбнулись. Никто из них не ожидал, чем может кончиться шапочное знакомство.
7
Хроника событий
Тяжелая железная дверь, два мешка с деньгами, рядом окно с опущенными занавесками, и застегнутый на ноге ремень, к которому прикреплена небольшая коробка с мигающим красным фонариком. Ремень защелкивался по принципу ремней безопасности в машине, с той лишь разницей, что снять его нельзя. Замок блокировался. Колодяжный обреченно смотрел на свою ногу. Если он нарушит данные ему инструкции, то произойдет взрыв. Он ждал. Так он расскажет полицейским, которые рано или поздно ворвутся в здание. Он очень не хотел, чтобы его в чем-то заподозрили. А эти люди никому и ничему не поверят. И вот рокот поднимающегося вертолета начал усиливаться. Колодяжный слегка отодвинул занавеску и в небольшую щель увидел поднимающийся с земли вертолет, на борту которого стояла аббревиатура МЧС. В окнах машины был виден только однин человек. Это он перед подъемом машины в воздух о чем-то кричал в мегафон, а толпа его слушала, затаив дыхание. Хороший оратор. Надо отдать ему должное, сумел утихомирить обезумевшие массы. Вертолет продолжал подниматься. Его задача сесть на крышу. Но он не улетит, пока Колодяжный не выполнит приказ. Сигнал подан. Он встал, толкнул дверь, и она открылась. За ней никого. Чистая лестничная площадка. Он вытащил мешки с деньгами наружу и по одному поволок их наверх. Замки защелкнулись. Так и должно быть. Художник прислушался. Тишина. Он должен отнести мешки на третий этаж. Колодяжный все помнил. Инструкции он получил подробные и очень понятные.
