— К сожалению, — призналась Барбара, — работа у меня не особенно интересная.
— О, уверена, что вы лукавите. Вы производите впечатление очень яркой личности и вряд ли связались бы с тупой работой.
— Впечатление бывает обманчиво, — возразила Барбара.
— Какая скромность! Или, выйдя замуж за работу, вы изменяете ей с любовником?
Барбара мельком глянула на свое отражение в коридорном зеркале и отвернулась. Она не считала себя привлекательной. Прямые тусклые волосы, обычное простое лицо. Своих сексуальных партнеров Келли могла бы пересчитать по пальцам одной руки, да и той оказалось бы многовато.
— Нет, — сказала она. — Я вообще не склонна к подобным изменам.
Каролина насмешливо взглянула на нее:
— Вы предпочитаете женщин или мужчин?
Грубоватая прямота вопроса поразила Барбару.
— Почему вы спросили?
— Всего лишь смутное предчувствие. Без всяких задних мыслей.
Барбара помедлила пару секунд.
— Я предпочитаю женщин мужчинам, — призналась она. — На самом деле когда-то я встречалась с одним мужчиной. В молодости. Не впечатлило. Женщины обычно считали меня более привлекательной в сексуальном плане.
— Ну да, я тоже жила с женщинами. Мне предпочтительны мужчины, но в необузданной молодости я изрядно почудила. — Она подмигнула Барбаре.
«Господи Иисусе, — подумала Барбара. — Вот повезло-то. Она идеальна. Это звучит почти как…»
Подарок судьбы. Неожиданное, но такое уместное слово. Могли ли они догадаться о задуманном ею покаянии? Могли ли почувствовать те сомнения, что глодали ее? Не хотят ли они таким способом удержать ее рядом с собой, подкинув притаившемуся в паутине пауку подарочек в виде завернутой в шелка мухи? Идея не выходила за грань возможного. В конце концов, именно так они и действовали. Более того, так действовала она сама. Эти мысли встревожили Барбару. Ей захотелось ненадолго уединиться, чтобы обдумать ситуацию. Присутствие Каролины почему-то стало действовать подавляюще. Мальчик тоже оставался загадкой. Он проницательно следил за обеими женщинами немигающим взглядом глаз, темневших на унылом, бледном лице.
— Не хотите ли чем-нибудь согреться? — спросила Барбара. — Кофе или чай?
— Да, спасибо, чашечку кофе было бы чудесно.
— А чего хочется Уильяму, или Билли?
— О, не волнуйтесь, он обойдется. У него очень чувствительный желудок. В дороге он начал барахлить. Лучше ему пока ничего не давать.
Барбара прошла на кухню. До нее доносились тихие голоса новых знакомых, но через минуту-другую Каролина последовала за хозяйкой. Прислонившись к столу, она наблюдала, как Барбара, налив воды, включила кофеварку и из нее потекла тоненькая струйка. Присутствие гостьи начало раздражать Барбару. Возможно, она совершила ошибку, пригласив их, но с другой стороны, если этих двоих послали за ней, то почему они не приехали прямо в ее дом?
Если только Каролина не ехала именно сюда, когда спустилось колесо.
— У вас симпатичный дом, — заметила гостья.
— Благодарю вас. — Барбара осознала, что ее голос прозвучал резко. — То есть очень мило, что вы это отметили. Я сама выбирала дизайн.
— У вас превосходный вкус. Кстати, мои недавние слова вызваны сочувствием. Вы помните, я говорила о вашей сексуальности. Просто мне хотелось прояснить ситуацию, прежде чем мы продолжим общение.
— А мы будем продолжать? — спросила Барбара.
— Вам бы этого хотелось?
Барбара взглянула на кухонное окно. Следы дождя на стекле, словно помехи, искажающие телевизионный экран, настолько затемняли картинку, что хозяйка не могла уследить за тем, что происходит за спиной. Отчетливо была видна лишь женщина по имени Каролина, лицо которой отражалось в стекле, точно ущербная луна.
«Я правильно ее поняла, — подумала Барбара. — Я чувствую, что права».
Малейшие остатки желания или вожделения бесследно исчезли. Барбара осознала, что во всем виновата болезнь. Она ослабела больше, чем казалось. Прежде она с легкостью распознала бы такую ловушку, поскольку сама не раз расставляла их другим. Они следили за ней, ждали именно ее. Они узнали. Все узнали.
— Как вас зовут? — устало спросила Барбара.
— Я уже говорила вам: меня зовут Каролина.
— Нет, — возразила Барбара, — скажите ваше настоящее имя.
Отражение женского лица в окне исказилось, словно образ, выданный испорченным передатчиком. На несколько мгновений оно будто исчезло, оставив вместо себя пустую черноту.
— У меня много имен, — наконец произнесла гостья, и из мрака вновь выплыли освещенные изнутри очертания женского лица, хотя оно заметно изменилось. Несмотря на залитое дождем стекло, Барбара четко уловила перемену. Женщина стала еще прекраснее, однако внушала еще больший ужас.
— Но все-таки какое из них реальное? Какое точнее отражает вашу сущность?
— Дарина, — откликнулась женщина. — Можете называть меня Дариной.
Барбара вздрогнула. Ее ноги стали ватными, и она поспешно уперлась руками в кухонную раковину. Ей вдруг захотелось сполоснуть лицо холодной водой. На худой конец это поможет скрыть слезы, если она заплачет.
— Я слышала о вас, — тихо произнесла она. — Вас посылают за изменниками. Вы являетесь призрачной тенью в углу, кровью на стекле.
К отражению женщины в окне присоединилось другое, помельче. В кухню зашел ребенок.
— Зачем вы здесь? — спросила Барбара. — Вас послали в качестве искушения? Или возмездия?
— Ни то, ни другое.
— Тогда зачем?
— Вас уже соблазнили, и мы боимся, что вы уступили соблазну.
— Соблазнили? Чем же?
— Обещанием спасения души.
— Не понимаю, о чем вы… Кто этот мальчик? Он действительно ваш сын?
В тех историях, что Барбара слышала об этой женщине, не упоминалось о ребенке. Иногда, когда этого требовали обстоятельства, она брала помощников, но из своего проклятого рода. Много лет тому назад Барбара столкнулась с одним из них, жирным бесом в человеческом обличье с уродливо раздутой шеей, внешним проявлением духовной скверны. Его вид и исходящее от него зловоние впервые позволили ей понять истинную природу тех, кому она служила, и цену, которую ей в итоге придется заплатить.
Возможно, как раз в тот момент в ней проросли семена сомнения, а лимфома подкинула столь важный стимул, необходимый для начала противодействия, напомнив о грядущих более тяжких муках.
Но тот человек умер — по крайней мере так говорили те люди, которые, подобно Барбаре, шептались за спинами боссов, но никогда не заходили так далеко, как она, и никогда не собирались их предавать.
— Да, я родила его, — сказала Дарина, приближаясь к Барбаре сзади. — Но мой сын — нечто большее, чем обычный ребенок.
