Кто-то из клиентов за ближайшим к выходу столиком спешил сделать заказ.
— Эй, Гектор, я тут умираю от жажды!
И бармен охотно поспешил к нему, догнав по пути Бекки и Тейта. Последний почувствовал на себе взгляд бармена. Дэвис попытался обезоружить его равнодушием и увидел, как Гектор послал ему воздушный поцелуй.
— Признательность от всех ваших радиослушателей, — заявил он. — Заходите еще, я придумал для вас нечто особенное…
Дэвис не собирался задерживаться, чтобы услышать возможное дополнение, хотя тот жест, которым Гектор схватился за свою промежность, оставил ограниченное количество вариантов. Они уже подошли к двери, когда взгляд Тейта упал на газетную стойку. Все газеты там выглядели помятыми и грязными, многократно пролистанными, но экземпляр «Пост», оставленный незнакомцем, выгодно отличался чистотой и казался даже нечитанным. В верхней части первого листа черным фломастером была написана строчка. Она гласила:
«Привет, Дэвис».
Тейт схватил газету и сунул ее под нос бармену.
— Это вы настрочили? — возмущенно спросил он. Отбросив всякую осторожность, он перешел на крик.
— О чем вы? — Гектор выглядел искренне удивленным.
— Я спрашиваю, не вы ли написали эти слова на газете?
Опустив глаза, Гектор прочел надпись и слегка задумался.
— Нет, — ответил он. — Если бы это было мое послание, то оно гласило бы: «Привет, Дэвис, самый главный кретин среди гомофобов!» И еще я пририсовал бы ехидную рожицу.
Тейт швырнул газету на стойку бара. Он почувствовал усталость, смертельную усталость.
— Я не испытываю ненависти к геям, — тихо буркнул он.
— Правда? — спросил Гектор.
— Да, — ответил Тейт. — Он развернулся к выходу. — Я их всех ненавижу.
На углу они с Бекки распрощались. Тейт еще попытался обсудить надпись на газете, но она не захотела его слушать. На сегодня их дела закончены. Дэвис посмотрел ей вслед, оценив узкую черную юбку, обтягивающую ягодицы и бедра, высокую грудь, соблазнительно холмившуюся под синей блузкой. Привлекательная особа, надо отдать ей должное, но Тейт больше не испытывал к ней никакого влечения, она слишком пугала его.
И для этого имелась веская причина: номинально она числилась его режиссером, но он всегда подозревал, что в ее обязанности входит нечто гораздо более важное. Поначалу она, видимо, подчинялась Барбаре Келли, но за прошедшие годы Тейт видел, как другие стали подчиняться Бекки, в том числе и сама Келли. Бекки таскала с собой три мобильника и, даже сидя в режиссерском кресле, вечно прижимала к уху один из них. Однажды из любопытства после окончания записи передачи в арендованной студии Дэвис решил проследить за ней, не привлекая внимания и пытаясь слиться с толпой. Пройдя пару кварталов от студии, он заметил, как перед Бекки у тротуара остановился черный лимузин, и она исчезла в его недрах. На заднем сиденье он больше никого не увидел, и шофер не вылез, чтобы распахнуть перед ней дверцу, предпочтя остаться невидимым за дымчатыми стеклами.
Трижды Дэвис пытался следить за ней, и всякий раз, едва только студия скрывалась из виду, Бекки встречал один и тот же автомобиль.
«Какой там, к черту, режиссер», — подумал Тейт, но в каком-то смысле эта слежка подействовала на него на редкость успокаивающе. Увиденное подтвердило тот факт, что на него обратили внимание серьезные особы, и их богатство, которое помогло ему подняться, явно не иссякнет в обозримом будущем.
Со временем, может, даже у него самого появится личный лимузин.
И вот он вернулся в свой надежный дом, хотя еще ощущал на себе мерзкий запашок того бара — вонь курева и мускусный дух непристойной сексуальности. Дэвис терзался осознанием того, что может произойти с Пенни Мосс. Может, он отыщет ее с помощью «Гугла» или найдет на «Фейсбуке». Тогда можно послать ей сообщение. Должен же быть какой-то способ связаться с ней анонимно. Он мог завести временную учетную запись под вымышленным именем, но дождется ли того, что она примет его в друзья? И вообще сколько таких Пенни Мосс могло оказаться в этом городе?
Та же проблема возникала с возможным телефонным звонком: для начала куда он мог позвонить? Можно анонимно уведомить полицию, сообщив им все, что узнал: что должны похитить и убить некую девушку, Пенни Мосс, хотя он понятия не имел, где она живет. А кто планирует похищение и убийство, он не мог бы сказать, не выдав Бекки и самого себя. Тейт мог также потерять все, ради чего так упорно работал: деньги, власть, хорошую квартиру, даже свою жизнь, памятуя о том маленьком инциденте с Дариной Флорес. Они пошлют ее к нему, и этот визит наверняка закончится плачевно.
Поднимаясь на лифте, Дэвис разглядывал в зеркале свое отражение. Ему представился нынешний вечер. Он будет сидеть в темноте и спорить сам с собой о судьбе этой девочки, осознав в итоге, что совсем ничего не сможет сделать. Потом нальет себе выпить и притворится, что на самом-то деле ничего не случится. Что не похитят и не убьют завтра никакую девочку по имени Пенни Мосс, и никакой испачканный в ее крови нож не найдут в вещах какого-то мусульманского дуролома, предателя собственной веры, решившего прикинуться американским обывателем, хотя он втайне ненавидит все, что защищает эта страна. Бекки сообщила Дэвису, что тот парень далеко не безгрешен. Значит, они выбрали опасного для всех человека, и раз уж он привлек их внимание, то будут обеспечены яркие свидетельства его причастности ко всем видам порока. Они всегда стремились обеспечить видимость справедливости. А что касается Пенни Мосс… ну, может, они добьются цели, не убивая ее? Не обязательно же проливать ее кровь.
В общем, можно обойтись малыми жертвами.
Однако Тейт прочел правду в глазах Бекки и понял, что ему просто велели сделать последний шаг на пути к его собственному проклятию. Возможно, завершающий шаг. Он постепенно продвигался по этому пути, сначала медленно, но потом почувствовав, что зашагал увереннее и быстрее, когда извергаемый им сарказм нацелили на избранные мишени, когда его перестало волновать, верны ли хоть отчасти его откровения и не служит ли он просто раздуванию вражды между американцами, исключая возможность разумных дискуссий, хотя на каждом шагу уничтожались людские жизни, семьи или карьеры.
И первым шагом стало самоубийство Джорджа Киза, ведь именно на это решился упертый кретин. Его мать умерла через неделю после того, как его выгнали из профсоюза, и эти два несчастья добили его. Он повесился в спальне матери, в окружении ее вещей. И тогда обнаружилась странная подробность: Джордж Киз оказался геем, но так мучился от собственной гомосексуальности, что побоялся открыть этот факт, дабы защититься от обвинений в совращении мексиканской шлюхи-официантки. Нашлись люди, обвинявшие Тейта в случившемся, но в основном их удалось утихомирить. Дэвис Тейт отлично продвинулся по пути обретения статуса неприкасаемого.
И проклятого.
Маленькими шажками, постепенным приращением зла.
