— Хочешь подождать луну? — спросила Анна.
— Нет, — ответил я. Мне было очень холодно. Анна вручила мне фонарик.
— Ты считаешь, что он нам нужен? — спросил я и отступил от нее на несколько шагов.
Она почти исчезла во тьме, я мог рассмотреть только ее светлые волосы, которые тускло светились во тьме. Она подошла ко мне и взяла за руку.
— Прислушайся, — быстро прошептала Анна и сжала мою руку. Несколько секунд мы стояли в полной тишине.
— Что? — наконец прошептал я.
— Почти слышна песня группы «The Сurе», которую я записала на первый компакт-диск, — сказала она и рассмеялась.
В лесную черноту всмотрись, Поди поближе и вглядись, — И там подругу отыщи, Коль сможешь ты ее найти…
[30]
Анна пропела эти слова вслед за «Тhе Сurе». Я включил фонарик, и мы медленно пошли из Мамлера.
— Теперь мы прокляты, — сказала Анна, когда мы вышли из-под деревьев, а за нашими спинами остались темнота и песня.
— Я к этому готов, — ответил я. — Я чувствую, что уже давно проклят.
— Так нехорошо говорить, — заявила она, быстро подошла ко мне, поцеловала меня, а потом побежала вперед по дороге.
Я бросился за ней, держа луч фонарика у нее на спине, на черной одежде. Она сбежала с дороги в снег, и понеслась по сугробам к реке.
— Давай перейдем по льду, — предложила Анна.
— Я не думаю, что стоит это делать, — ответил я. — Я имею в виду: после того, как на нас было наложено проклятие.
— Ты считаешь, что нам следует подождать полчаса?
— Это вроде как не плавать полчаса после еды? — простонал я.
— Это ты хочешь ждать, — Анна шагнула вперед и ступила на замерзшую реку.
— Давай, по крайней мере, сделаем это днем, — предложил я.
— Все тут ходят, — ответила она и сделала еще несколько шагов.
Я шагнул на лед и провел лучом фонарика по поверхности. Лед был покрыт тонким слоем снега. Я не увидел ни полыньи, ни просверленных рыбаками лунок, ни каких-то трещин, — но это не означало, что их там нет. И нас вполне мог ждать какой-то участок тонкого льда. Анна ушла вперед примерно на двадцать футов. Она повернулась в луче фонарика и посмотрела на меня. Она подняла руку в черной рукавичке к лицу и закрыла глаза от света.
— Давай, — сказала она, увидев, что я все еще остаюсь на берегу. — Пошли.
Я взял корзину для пикника, завел ее на спину, а затем бросил вперед на лед. Я думал проверить таким образом лед между нами, хотя корзина весила во много раз меньше меня. Корзина не заскользила по льду, как я ожидал, а остановилась в нескольких футах от меня. Она застряла в снегу.
— Ты определенно проклят, — сказала Анна.
Она ждала меня, но я сказал ей, чтобы шла вперед. Нам не стоило удваивать вес на небольшом участке льда. Я знал эту реку. Я катался на ней на коньках и переходил ее сотни раз, — но всегда в дневное время. Анна вела себя так, будто была хозяйкой реки. Она уверенно шла по поверхности, словно занималась подобным каждый вечер, я же ступал более осторожно, обследуя каждый фут льда между нами и другим берегом. Сердце судорожно билось у меня в груди при мысли о том, как мы оба провалимся сквозь лед в быструю реку.
Наконец мы добрались до снежного берега, я выбрался на твердую землю и рухнул. Даже хотя я шел медленно и осторожно, я чувствовал себя так, словно пробежал 100 ярдов, сдавая нормативы. Я тяжело дышал и вспотел. Я перевел луч фонарика на Анну, которая встала на колени рядом со мной. Она широко улыбалась, ее лицо словно бы отражало и свет фонарика, и свет звезд, появившихся на темном небе.
— Ну, как развлечение?
Она была права. Даже если я испугался до полусмерти во время перехода через реку, я давно не испытывал таких эмоций.
7 февраля
— Я закончила некрологи, — сообщила Анна.
— На весь город?
— На всех. Хочешь посмотреть последний? — она схватила тетради и стала листать страницы, потом протянула мне нужную. — Я знаю, что этот человек тебе нравится, поэтому я потратила на посвященный ему некролог столько времени.
Некролог был на смерть мистера Девона.
«Уильям Девон, бывший учитель изобразительного искусства и тренер в средней школе, был обнаружен мертвым в своем доме после пожара, который начался сегодня утром около четырех часов. Девушка и бывшая ученица мистера Девона, Джейн Чепмен, спаслась, выпрыгнув со второго этажа из окна спальни. Но пожарные не смогли спасти мистера Девона, который спал на кушетке внизу, где и начался пожар. До сих пор непонятно, как он начался, и полиция Хилликера расследует случившееся на Эддоус-стрит, 32. „Версия случайного возникновения пожара весьма сомнительна. Много несоответствий, — заявил Джордж Годли, детектив их Хилликера. — Мы продолжаем работать вместе с пожарными и будем расследовать это дело, пока не определим точную причину возникновения пожара“.
Уильям-Девон родился 3 июня 1969 года в Такоме, Вашингтон. Его отец был странствующим плотником, и семья часто переезжала с места на место, жила в Ныо-Мек-сико, Аризоне, Техасе, Арканзасе, Флориде до того, как Уильям пошел в среднюю школу. В школе Форт-Келли он занимался тремя видами спорта — футболом, легкой атлетикой и бейсболом, — и добился самых больших успехов в футболе. Два последних года учебы в школе он входил в команду штата в роли полузащитника. Он установил рекорд школы по проходу с мячом — 1 283 ярда в сезоне 1983 года. В том сезоне он заработал 130 очков и прошел с мячом 307 ярдов только в одной игре против „Страйда“. В этой игре Девон лишился четырех зубов в первом периоде. Он потерял шлем в потасовке, когда игроки сгрудились вокруг мяча, но смог пробежать с ним почти пятнадцать ярдов перед тем, как его остановили. По зубам его ударил шлемом один из игроков „Страйда“. Несмотря на травму, Девон продолжал играть.
Закончив школу дизайна в Род-Айленде в 1992 году, он провел следующие два года в Европе, где путешествовал и учился. После этого он вернулся в США и начал преподавать в 1996 году.
Мистер Девон был вынужден уйти с должности преподавателя после нескольких скандалов на занятиях. Спортивная команда также приносила много проблем школьному совету. Он путешествовал несколько месяцев перед тем, как вернуться в город и стал жить вместе с мисс Чепмен в доме на Эддоус-стрит».
— Немного злобно, не правда ли?
— Не все, — заявила Анна и забрала у меня тетрадь. — Я не собираюсь ничего менять. Все некрологи закончены.
Я не знал, что сказать. Я смотрел на стопку тетрадей.
— И сколько их набралось? — спросил я.
— 1 516, — ответила она. — Это все жители городка, плюс все связанные со школой люди, включая водителей автобусов, и все, кто здесь работает, но не живет.
