1. Мистер и миссис Кайн. Они должны занимать верхнюю строку любого списка. Я провел кое-какие исследования в Интернете, и выяснил, что только 14 % всех убийств совершаются незнакомыми людьми. Хотя эта цифра значительно увеличивается для лиц, не достигших 18 лет. Тем не менее, если Анну убили, то вероятно это сделали Каины или кто-то из знакомых Анны.
2. Брюс Друитт. Он — спортсмен, поэтому попадает в список. Но дело не только в этом. Правда, что они были близкими друзьями до аварии, в которую он попал, но после нее я заметил напряжение между Анной и Брюсом. Они разговаривали друг с другом все меньше и меньше, и, казалось, он ее избегал. Я даже не уверен, что они продолжали друг другу нравиться. Иногда я думал, что если бы они не одевались одинаково, и их клика не включала такое малое количество народа, то они бы вообще не имели никаких дел друг с другом. У меня никогда не было оснований думать, что Брюсу когда-нибудь захочется принести Анне зло, но он определенно мог это сделать.
3. Неизвестный. Это казалось наименее вероятным. Во-первых, в городе нет никаких незнакомцев. Маловероятно, что какой-то незнакомец проходил мимо дома Каинов и вытащил оттуда Анну. Я предполагаю, что незнакомец мог столкнуться с Анной у реки, но это представлялось маловероятным. Таким образом, вставал вопрос, чем она занималась после моего ухода. Она отправилась к реке одна, как часто делала, — или принялась за что-то другое?
4. Анна Кайн. Самоубийство. Но если она хотела совершить самоубийство, то могла бы выбрать сотню лучших способов, чтобы добиться цели.
5. Никто. Она вовсе не убита. Может, это был несчастный случай. Может, она пыталась спасти кого-то от утопления, протянула руку, захлебнулась ледяной водой и утонула. Может, она тянулась еще к чему-то, может, она бросила в реку свои тетради, а потом внезапно захотела их вернуть. Может, она захотела проверить, сколько продержится в ледяной воде, задерживая дыхание и закаляя тело. Она пыталась повторить то, что когда-то делал Гудини. Может, она проводила эксперимент со смертью, и провалила испытание. Может, она все подстроила. Никакое тело не падало и не соскальзывало в полынью. Анна просто обустроила сцену и ушла. Она может быть где угодно, в каком-то лучшем месте.
Список не помог. После его составления я стал еще больше беспокоиться и дергаться. Я не мог сидеть спокойно, я не мог читать книгу, слушать музыку, смотреть телевизор. Я не мог спать. Я пытался все это делать, но обычно заканчивал через пять минут. Я чувствовал себя ужасно и выглядел еще хуже. У меня были воспалены глаза, взгляд сделался стеклянным. Кожа приобрела восковой оттенок, а что еще хуже — я сильно потел, и кожа в результате стала влажной и словно бы сделанной из воска. С лицом тоже начались проблемы. Я не мог удержаться от расчесывания прыщей, которые появились у меня на подбородке. Я чесал их и выдавливал, не раздумывая.
— Мне придется завязывать тебе руки за спиной, — сказала мать за ужином. Мне было все равно.
На третьи сутки бессонницы я пришел в отчаяние. Я попросил Карла что-нибудь мне продать.
— Ни за что, — ответил он. Карл хотел мне помочь, и посоветовал сходить к врачу.
— Мне не нужен врач, — ответил я. — Мне просто нужно поспать.
Наконец, на пятый день он дал мне один препарат — пластиковую капсулу и пластиковом пакете для бутербродов.
— Прими ее примерно за полчаса до сна, — сказал он. Меня не волновало, стану л и я наркоманом, неспособным жить без таблеток, или кем-то еще. Меня не волновало, попаду ли я в зависимость к Карлу и препаратам, которые он крал, покупал и продавал. Я просто хотел получить какое-то облегчение. Я совсем не колебался. Я принял капсулу.
Я спал большую часть ночи, но утром не чувствовал себя лучше.
— По крайней мере, я какое-то время спал, — сообщил я ему на следующий день. — Что это была за таблетка?
— Сахар, — сказал он. — Этой мой лучший товар. Ты веришь, что это снотворное, потому что хочешь его получить. Люди покупают наркотики, которые хотят, но я не продаю их. Большинство никогда не замечают разницы. По большей части я не занимаюсь наркотиками. Я занимаюсь работой с человеческим сознанием.
— Но тогда почему ты мне это сказал?
— Чтобы доказать тебе, что тебе снотворное и наркотики не требуются. Ты переживешь это. С тобой все будет в порядке.
— А что ты обо всем этом знаешь? Что люди говорят об Анне?
— Никто ничего не знает, — ответил он. — Ходят только слухи, но ты и сам в курсе. Но слухи ходили всегда. Просто помни: ты знаешь Анастасию лучше всех. Не забывай об этом. Ты ее знаешь, а они нет.
День святого Валентина
Прошла всего неделя после исчезновения Анны, и я с ужасом встречал каждый следующий день, но особенно боялся этого. И отец, и мать сказали мне, чтобы остался дома и не ходил в школу, но так могло получиться только хуже. Мне требовалось отвлечься. Карл с матерью заехали утром и отвезли меня в школу. Я привык к тому, что меня не замечают, но был не готов к тому, чтобы меня игнорировали так, как теперь. Я был разбитой машиной на обочине дороги. Увидев меня, люди притормаживали, спокойно меня оглядывали, а потом снова набирали скорость. Они ничего не говорили, они просто смотрели и шли дальше. Они просто хотели посмотреть, насколько сильный урон нанесен. В день святого Валентина все получилось еще хуже. Все демонстративно избегали меня, отводили взгляд, резко поворачивали головы, когда я шел по коридору. Мы приехали в школу за несколько минут до занятий, но мой шкафчик уже оказался заполнен открытками.
Мне никогда не нравился этот праздник, и у меня не было оснований его любить. Я вручал несколько «валентинок» и сам получал несколько, но меньше, чем готовил сам. Однако в этом году все получилось по-другому. Я собрал целую гору конвертов, которые скопились внизу моего шкафчика. Народ опускал их в прорезь наверху. Я положил их на верхнюю полку, чтобы открыть позднее. Я почти боялся того, что там прочитаю. Почти все были наполнены сочувствием, мне желали добра и надеялись на лучшее. Я разобрал их на группы. Пачка «Держись» и пачка «Не сдавайся» получились примерно равными. Эти фразы появлялись так часто, что слова утратили для меня значение. Увидев их, я, не думая, закрывал открытку и клал ее в соответствующую пачку. Почти во всех говорилось: «Я плохо тебя знаю, но…». Потом выражалось искренне сочувствие, мне желали всего хорошего. В некоторых рассказывалось об исчезнувших людях, которые пропадали по несколько месяцев после того, как их украли или они сбежали сами, но потом они возвращались целыми и невредимыми. Я должен был быть тронут тем, что столько человек потрудилось опустить открытку в мой шкафчик, но я также помнил, что на этом все и закончится. Все чувства, эмоции и забота останутся на открытке, никто не подойдет ко мне в коридоре, почти никто из тех, кто написал «Я плохо тебя знаю», не предпримет попытку это изменить.
Я даже порадовался нескольким мерзким открыткам. Их авторы были достаточно честны, чтобы признать: они получают удовольствие от отсутствия Анны. Может, они и не желали ей смерти, но радовались, что она больше не присутствует в их жизни, и были счастливы, что я один, что мы оба страдали. В паре открыток говорилось, что это моя вина, еще в одной цитировалась Библия, и было сказано, что когда-нибудь я встречусь с Анной в аду. Они были достаточно честными, но только в какой-то мере — эти открытки пришли без подписи.
