Вдоль западного берега реки из одного конца города в другой шла грунтовая пешеходная тропа. Мы пошли по ней на юг. Деревья стояли голые, и мы видели, как несколько рыбаков собирают снасти, пока не стемнело.
— Ты когда-нибудь гуляешь здесь по ночам? — спросила она.
— Нет.
— Тебе следует прогуляться. Здесь темно и тихо, слышны только плеск воды и вой ветра. Это успокаивает. Иногда, когда я не могу спать, я спускаюсь к реке, просто сижу и слушаю. Я раньше засыпала на берегу, а потом спешила домой утром — до того, как родители обнаружат мое отсутствие. Тебе следует прийти сюда как-нибудь поздно ночью.
— Я могу свалиться в воду, — заметил я.
— Мне хочется тебя кое о чем спросить, — посмотрела она на меня. — Кое о чем личном. Можно?
— Смотря о чем, — ответил я.
— Когда ты сегодня утром подошел ко мне, ты собирался меня куда-нибудь пригласить?
— Что?
— Ты собирался пригласить меня на сегодняшнюю игру?
Я даже не мог выдавить из себя ответ, просто молча стоял с открытым ртом.
— Неважно, — сказала Анна. — Позволь мне попробовать еще раз. А ты пойдешь со мной на игру?
— Зачем?
— Ну, это нужно решить тебе самому, — ответила она. — Но позволь мне кое-что тебе сказать. Я подумала, что ты собираешься меня куда-то пригласить, и поэтому вела себя, как последняя дрянь. Прости меня. Я была не готова, а затем, когда поняла, что ты делаешь, пришла в возбуждение. Я не привыкла к тому, что люди обращают на меня внимание, я имею в виду в таком смысле, — поэтому мне нужно было вначале разобраться. Мне требовалось выгадать время.
— И?..
— И я буду очень рада, если ты пригласишь меня сегодня на игру.
— Ты пойдешь сегодня со мной на игру? — спросил я.
— Да, — ответила она, потянулась ко мне и очень быстро поцеловала меня в губы.
* * *
Я пошел домой, перекусил как можно быстрее, а затем отправился пешком к дому Анны. Ее мать отвезла нас на игру.
Миссис Кайн совершенно не походила на свою дочь. В противоположность круглолицей Анне с маленьким носом, у ее матери было вытянутое лицо с большим, резко выделяющимся на лице носом. Жесткие курчавые волосы не поддавались укладке, торчали во все стороны, а потом ниспадали с плеч. Она выглядела, как психически ненормальная или опасная дамочка. Она действительно походила на злую ведьму из «Удивительного волшебника из страны Оз»
[14]
. Я почти ожидал, что в машину заберутся обезьяны, схватят меня и потащат в какую-то клетку.
Мать Анны относилась к среднему юридическому персоналу, работала помощником адвоката. В общем, что-то связанное с юридической деятельностью.
* * *
Мы устроились на дешевых местах, почти на самом верху, на втором ряду сверху, где Анна сидела всегда. Никто из ее друзей еще не подошел. Там сидели только мы вдвоем.
Я нервничал. К понедельнику будет знать вся школа. У меня возникло ощущение, будто все смотрят на нас, но это было просто невозможно. Все смотрели на площадку. Никому не было до нас дела, но я все равно чувствовал себя неуютно еще и из-за глупой синей куртки с золотой отделкой, фирменной для нашей школьной команды. Анна оделась во все черное. Родители купили мне эту куртку после того, как меня приняли в футбольную команду.
— Она тебе нужна, чтобы прикреплять к ней букву, — сказала мама
[15]
.
Только теперь я не получу никакой буквы. У меня просто осталась фирменная куртка. Мне очень хотелось бы сидеть внизу, на скамейке для запасных игроков. По крайней мере, там куртка имела бы смысл, люди бы увидели гипс у меня на пальце. Я нервничал. Я не знал, что говорить.
— Ты ничего не сказала о моем пальце, — наконец выдал я, поднимая руку с наложенным гипсом и демонстрируя ей.
— А что ты хотел от меня услышать? «Случается иногда» или «Вот и вали из команды, придурок»?
— Большинство что-то говорит, — заметил я.
— Большинство говорит очевидное, — ответила она.
Анна дразнила меня со времени нашего первого разговора. Когда она сама обращалась ко мне, мне это нравилось. У нее в глазах появлялся блеск, было видно, что она наслаждается происходящим. Я воспринимал этот блеск, как подсказку: не следует слишком серьезно относиться к ее словам. На губах появлялся намек на улыбку, хотя она старалась сохранять серьезное выражение лица, а голос звучал не бесстрастно, как ей, вероятно, хотелось. Это была игра, сиюминутный флирт, просто способ убить время и проверить быстроту реакции и сообразительность друг друга.
— Я просто не знал, в курсе ли ты.
— Не переоценивай себя, но я на самом деле знала.
— Поверь мне: я нисколько себя не переоцениваю, — ответил я и спросил у нее, ходила ли она раньше на какие-то другие матчи.
— На все.
Я и раньше знал ответ. Мы обычно обсуждали их на скамейке запасных этих вампиров, сгрудившихся на верхнем ряду. Они никогда не подбадривали игроков, никогда не кричали. Они просто сидели и смотрели, словно зловещие птицы на проводе.
— Зачем?
Блеск исчез, глаза потемнели, выражение стало суровым.
— То, чего ты не знаешь, ты не знаешь, — сказала Анна и покачала головой. — Меня отругали.
Затем она рассмеялась.
— Ты смотрел фильм «Незнакомцы в поезде»?
— Нет.
— Там есть сцена, в которой герой по имени Бруно смотрит теннисный матч. Все следят за летающим взад и вперед через сетку мячиком, головы поворачиваются справа налево, слева направо, а его голова остается неподвижной, потому что он смотрит на одного из игроков. Показано, как все зрители, собравшиеся на трибунах, следят за мячиком, а Бруно единственный остается неподвижным и глядит в одну точку.
— А почему он один такой?
— Тебе нужно посмотреть фильм, чтобы выяснить, — сказала она. — Давай изобразим парочку Бруно.
Она вскочила с места, схватила меня за руку, и мы спустились по ступенькам к первому ряду, на котором и устроились. Теперь на нас смотрели все.
— Как ты себя чувствуешь в центре всеобщего внимания? — спросила Анна.
— Давай вернемся туда, где сидели.
— Расслабься. Наслаждайся игрой.
Я оглянулся и посмотрел вверх. Казалось, что никто не смотрит на нас, но только пока не остановишь взгляд на том месте, где мы только что сидели. Там теперь собрались все друзья Анны, и все они смотрели прямо на меня.
