— Ты, гм, — не очень расстроишься, Лукас, — прохрипел Джейми, — если я только, ну — на секунду выскочу наружу? Мне надо… Я только что вспомнил, что мне кое-что нужно, гм…
— Иди-иди, Мил! — поистине весело пропел Лукас. — Ждать тебя к ужину?
— Я, ну — да, Лукас. Да. Спасибо. Это будет, гм… Просто… извините меня. Элис. Мне прямо сейчас надо…
— Все понятно. До свидания, Мил. Итак, Глиста, — у нас сегодня вечером еще одно место за ужином. Как обычно, придет Киллери, вместе с Уной. Они очаровательны — просто очаровательны. У тебя, Тем, наверняка найдется много общего с Киллери. Его завораживает стиль и вещи сороковых, правда, Элис? Все десятилетие. Уверен, вы поладите. Старина Баррингтон и его текущая муза Фрэнки тоже придут. Он такой неугомонный, этот Баррингтон — откуда только силы берутся. Наряду с остальными… все они совершенно очаровательны, уверяю вас. Я заблаговременно сообщу тебе. Глиста, сколько людей почтят нас своим присутствием, так что не утруждай себя подсчетами. Сделай мне одолжение, не готовь из субпродуктов. Субпродуктов я просто не вынесу. В остальном ты совершенно свободен в своих кулинарных экспериментах. В полной мере. Элис будет твоим казначеем. Прекрасно. А сейчас, джентльмены, — Мил оставил нас и, несомненно, крайне занят дальнейшими пытками своих легких, поэтому, Элис, пожалуйста, проинструктируй его позже, хорошо? Касательно того, что я намерен изложить сейчас всем вам. Я понимаю, все вы занимаетесь разным, но, боюсь, вам придется обойтись без компьютеров. Да-да, я вижу, на ваших лицах написано… что? Если не ужас, то явное удивление — и признаюсь, что подобной реакции и ожидал. Но я должен быть тверд. Никакого Интернета — ничего в этом роде. Понимаете ли, ничто не должно вторгаться в Печатню. Я ощущаю это крайне остро. Мы должны быть неприкосновенны. Совершенно отделены — отдельны. Если вы не понимаете этого сейчас, то поймете со временем, пожалуйста, поверьте мне.
— Но послушай, Лукас… — довольно неуверенно возразил Пол. — Ну то есть — я вроде как, да — понял, о чем ты, потому что оно, ага — очень особенное, это старое место. Я сразу въехал — опа!.. Но, понимаешь, — все мои, ну, базы данных… я чё-то не врубаюсь, как мне…
— У тебя, значит, есть официальная фирма, Тем? — весьма любезно осведомился Лукас.
— Ну… не знаю насчет официальной — в смысле, официальная? — но есть. Свое дело, вроде того. Бланки всякие. «Схемы Тема» называется. Мы, типа, все трое в ней работаем.
Лукас впал в задумчивость.
— Ммм. «Схемы Тема», да? И ты, очевидно, считаешь это блестящим названием для фирмы, да, понимаю. Но послушай, милый Тем, — подобные фирмы, дизайнеры интерьера и так далее — ну, например, такие гранды, как «Коулфакс и Фаулер»:
[9]
не знаю, знаком ли ты с ними?..
— Не, этих пацанов я не знаю. Они в каком баре тусуются?
— Не важно. Я это к тому, Тем, что подобные концерны существовали задолго до наступления технологической эры, и я не сомневаюсь, что твоя фирма будет преуспевать несмотря на сходные ограничения. Это значит, разумеется, что тебе придется чаще выходить и встречаться с людьми, но разве это не преимущество? Общаться с клиентом лично? Однако, джентльмены, на сейчас хватит. Уверен, у всех нас есть обязательства, которым следует уделить время. Можете совершенно свободно обсуждать между собою поднятые мною вопросы. Мы соберемся вновь за ужином. Глиста, обещаю тебе, Элис скоро будет в твоем распоряжении. Да? Хорошо. Великолепно. До встречи, Тем. Мистер Тычок. Глиста. До новых встреч.
Лукас поднял руку, и все начали расходиться — Тычок напряженно думал: ну, слава богу, блин, хоть это закончилось. Христос всемогущий, этот парень умеет трындеть, уж это точно (я-то уж думал, мы здесь всю ночь проторчим). Бочка продолжал размышлять над новым назначением: ммм, ладно, хорошо — все это прекрасно, но, знаете что — я курю — и курить буду. Не смолить день и ночь, конечно, — ничего такого — но я это, люблю время от времени пару затяжек сделать, о чем разговор — и дальше тоже курить собираюсь. Ну, в смысле, ладно, хорошо — это место нам просто бог послал, верно? И как раз вовремя — спросите у Поли. Иисусе. Но все равно — всему ведь есть, черт возьми, предел. Ну то есть — это чё? Парень, Лукас, — если заловит меня с «Бенсонами», он что тогда сделает? Посадит в карцер? Заставит сто раз написать: «Я больше не буду курить»? И на черта же я заикнулся про «Глисту», а? Теперь придется терпеть. О боже — меня, блин, Бочкой зовут. Надо бы перетереть с Поли — кой-какие правила назначить. Посмотреть, что почем. Поли с виду такой задумчивый (знаете что? Мы сейчас втроем с полчаса перлись, блин, и только-только дошли до проклятой двери. У Поли там, кажись, чё-то с ней не заладилось, а?).
Как, блин, это работает? — вот что пытался понять Пол. Эту ублюдочную ручку надо сюда крутить или что вообще? Прямо сейф какой-то. Нет-нет — погоди-ка — вот оно: ага, получилось. Обернуться теперь и помахать? Да — будь полюбезнее. Он ведь был с нами любезен? Чудак этот, Лукас. И, господи боже, — знаете, что: если б я на него не наткнулся вчера в этом сраном старом кабаке (кстати, а сам-то он чего там околачивался? Без понятия пока) — ну в общем, мы все трое оказались бы в глубокой жопе. Нам просто некуда было пойти. Я это, знаете, не религиозен, ничё такого, но я вам прямо скажу, ребята: это было в натуре чудо, что Лукас так вовремя появился. Так что не стоит раскачивать лодку и гнать волну. Надо это вбить в тупые головы этих двоих.
— Итак, Элис, — сказал Лукас. — Что ты думаешь о новых членах нашего прихода? Нашего стада братьев и сестер?
Элис засмеялась.
— Ты говоришь будто настоятель ужасно древнего и почтенного монастыря, Лукас, — сказала она, осторожно смешивая ему очередной коктейль — ровно на два пальца джина «Танкерей», сверху налить едва теплого оолонга, бросить половинку кубика сахара и быстро перемешать длинной серебряной ложкой.
— Ты начинаешь постигать меня, — улыбнулся Лукас. — Ты знала, что подобный образ мне польстит. Ау тебя самой ничего нет, Элис? Ты ничего себе не налила?
— У меня еще осталась капля шампанского, дорогой, — а потом мне пора заняться делами. Никак не пойму, отчего у меня здесь столько хлопот. Но их хватает. Пожалуй, объявлю забастовку.
Лукас отхлебнул из бокала.
— Милая Элис, — произнес он.
Элис улыбнулась и низко наклонилась, чтобы — что? Возможно, поцеловать его. Лукас не двигался, пока над его лицом не нависла угроза падения ее тени. Он быстро повернулся к окну и распростер руки.
— Свет! Свет! — воскликнул он. — Он поистине одна из восхитительнейших черт сего экстраординарного места. Как по-твоему, Элис?
Элис выпрямилась (поспешно переменила свою дурацкую сутулую позу) и тихонько согласилась со всем, что Лукас нес на этот раз, пособничая и подстрекая его к очередному увиливанию.
