– Я ходила к доктору. У меня постоянно идет носом кровь.
– Странно. Как ты думаешь, что это может быть?
– Возможно, нервы. Старость. Или что-нибудь похуже. Моя мать умерла от рака. Хорошо еще, что она убила себя раньше, чем это сделала болезнь.
– Ты считаешь, что несколько капель крови из носу означают, что у тебя рак? Ты, как всегда, преувеличиваешь. Давай поменяем тему. Я вот думаю о том, что теперь будет с "Глобалюксом".
– Я вижу, что тебя беспокоит.
Ее лицо постарело. Когда вы познакомились, оно было таким гладким, что любая гейша в расцвете красоты могла бы позавидовать ей; а сейчас кожа потеряла эластичность, стала похожа на какую-то маску, не подходящую к черепу. Сколько лет прошло с того дня, когда ей представили тебя в университетском парке. Если бы в тот вечер дождь не заставил тебя укрыться в маленькой забегаловке, где от дыма студенческих сигарет ничего не было видно, и если бы ты не встретил там друга, беседующего с Рут…
– О чем ты думаешь?
Она здесь, сидит на диване рядом с тобой, – женщина, заразившая тебя страстью к криптографии. Женщина, которая храпит по ночам и пахнет кремами. Она определила твою судьбу. Подумать только: когда вы познакомились, ты изучал биологию…
– Сегодня кто-то проник в мой секретный почтовый ящик и отправил мне сообщение. Оно очень легко расшифровывалось. И я весь день думал о нем, хотя на самом деле должен был бы беспокоиться о том, что нарушена система безопасности. Кто бы это мог быть? И почему?
– Возможно, тебя избрали для чего-то. Что говорилось в сообщении?
– Что я убийца. Что мои руки в крови.
– Если ты не убийца, о чем тебе беспокоиться?
Этот ее тон… Когда к власти пришел Mонтенегро, она просила тебя уйти в отставку… Несмотря на то что он взял курс на демократию, по сути своей он так и остался тем, чем был, – безудержным диктатором. В отличие от тебя Рут никогда не могла отделить работу от цели, которую эта работа преследует, защиту правительства от сомнительных в моральном плане действий. Она, такая щепетильная в вопросах этики, иногда даже грозилась уйти от тебя, если ты не бросишь свою работу; однако она оказалась слабее тебя: ты продолжаешь служить в Тайной палате, а Рут все еще с тобой.
– Я не беспокоюсь, – говоришь ты, помрачнев. – Я никого не убивал. Пальцем не трогал. Я не выхожу из своего офиса.
– Это твой постоянный аргумент. Ты считаешь, что преступление – это только спустить курок.
Она встает, гасит окурок в пепельнице и выходит из гостиной. Она обеспокоена. Может быть, нужно было с большим чувством отнестись к ее жалобам на носовое кровотечение? Она такая мнительная, не знаешь, что принимать всерьез. Если у нее болит голова, это непременно означает смертельную опухоль. Если она порезала палец, рана непременно загноится, и она умрет от гангрены. С годами Рут становится все жестче, теряет свою былую мягкость. Какой контраст с теми бесконечными ночами у нее дома, когда она со страстью рассказывала тебе о шифре, который спас Грецию от завоевания Ксерксом; когда она шаг за шагом, с невероятным терпением, исписывая горы бумаги (которая так быстро кончалась), объясняла тебе, как расшифровывать коды с помощью моно– и полибуквенной систем или методами Mayfair и Purple. Co стороны вы могли показаться двумя чудаками, которые только и знают, что рассуждать о своих научных изысканиях; но для вас в те ночи происходило самое важное – магия зарождения любви… 169 коричневых вертикальных полос. Их сделали намеренно?
Тебе нужно в туалет. Проклятый мочевой пузырь. По ночам тебе приходится просыпаться минимум трижды. Рут всегда удивлялась, что ты можешь нормально работать весь день, проведя ночь так беспокойно. Но тебе никогда не хотелось спать больше. Она – другое дело. Бывало, она так крепко спала, что ты мог спокойно ходить по комнате, включать свет, копаться в ящиках письменного стола. Сейчас, когда ее часто донимает бессонница, она весь день пребывает в плохом настроении.
В те вечера, в юности, ты не только влюбился, но и понял, что сам тоже хочешь заниматься криптоанализом. Рут познакомилась с этой наукой еще в детстве: они с отцом обменивались сообщениями, зашифрованными в виде кроссвордов, которые они сами рисовали. Интерес к тому, чем они занимались, привел ее к энциклопедиям, а затем – в муниципальную библиотеку; в юности это увлечение уже превратилось в страсть. Она овладела историей и теорией криптологии, за несколько часов могла расшифровать сложнейшие коды. Ей, пожалуй, недоставало интуиции, с помощью которой раскрываются абсолютно все шифры. Ты же обладал этим качеством в избытке. По крайней мере в области криптоанализа. Ты даже с большим рвением принялся изучать математику, науку, которая всегда давалась тебе достаточно легко, но все же не захватывала целиком (ты никогда бы не стал криптоаналитиком, работающим с алгоритмами). За короткое время ученик превзошел свою учительницу. Однако между вами не возникало "территориальных" конфликтов: Рут предпочитала теорию практике, интересные случаи, повлиявшие на ход мировой истории. "Ты любишь лабораторные занятия, – говорила она, – я же когда-нибудь напишу книгу".
Но где в этой стране можно было найти работу криптоаналитика, причем такую, чтобы она приносила доход? Эмигрировать в США? Отправить резюме в АНБ? И ты продолжал изучать биологию, занимаясь кодами только в свободное время, ради собственного удовольствия. Иногда ты задавался вопросом: а не является ли генетик своего рода криптоаналитиком? Ведь ДНК содержит огромный объем скрытой информации. Возможно, ее расшифровка приблизит тебя к пониманию клеточного строения всего живого? Но нет, ты предпочитал работать со словами. Начал изобретать свои собственные секретные шифры, раздражая друзей письмами, которые они могли прочесть, но не понять.
Все изменилось, когда наступили времена политической нестабильности, – университет закрыли. Во времена диктатуры Монтенегро, жестокой вооруженной борьбы с коммунистами, под их флаги вставали многие политики, рабочие, студенты из среднего класса. Но ты и Рут не знали, что делать. Зная о вашем увлечении криптологией, двоюродный брат Рут предложил вам работу в организации, известной как ИСН (Интеллектуальная служба нации). Она находилась в ведении ЦРУ и занималась в то время исключительно перехватом и расшифровкой сообщений оппозиционеров. Руководил ею советник из ЦРУ по имени Альберт. Вы встретились с ним. "Вы можете многое сделать для страны, – сказал он. Длинные усы, фанатичный взгляд. – Мы окружены заговорщиками, которые имеют поддержку извне. Нам нужны люди, готовые встретиться с ними лицом к лицу. Необходимо удалить этот нарыв с тела государства".
Ты слегка встряхиваешь стакан с виски – на поверхности образуются концентрические круги – и вновь вспоминаешь этот поворотный момент твоей жизни; Рут тогда посмотрела на тебя неуверенно.
– Работать на военных? На диктатуру?
В конце концов тебе удалось убедить ее; когда нужно зарабатывать хотя бы на пропитание, не приходится быть слишком щепетильным.
– Что значит на пропитание? – спросила она. – Чем работать против совести, лучше умереть с голоду.
