30 миль мы ехали до домишка Саши в Санта-Розе – мимо знаменитого моста «Золотые Ворота», который часто показывают в голливудских фильмах. Дом оказался действительно картонным – обычно так и говорят про американские дома. Ещё меня поразило то, что папа у Саши был очень злой, агрессивный, обиженный на жизнь. На себя, на Сашу, на меня – на всех. Они вставали в шесть утра и уходили, предварительно выключив газовый обогреватель. Потому что дорого. Я просыпался от дикого холода. Понимая, что поспать не получится, вставал сразу после них. Welcome to capitalism!
Меня эти мелочи мало волновали, я приехал в Америку, чтобы приобрести новый опыт. От Америки я уже не испытал такого шока, как от Западного Берлина. Хотя многие вещи и восхитили меня. Во-первых, превосходная инфраструктура – дороги, мосты, аэропорт, транспорт. Во-вторых, цены. Рыночная система в Америке действует: всё стоит очень дёшево. Вот он, капитализм! Вот он, Запад!
Я приехал в Америку, почти не зная английского. Смотрел по сторонам – тупой как пробка. Учить язык было тяжело, но сейчас я говорю и пишу неплохо. Ошибки делаю, но вряд ли больше, чем когда пишу по-русски.
Естественно, я прилетел не просто так погулять, а что-нибудь замутить. В том же январе я пошёл в администрацию Санта-Розы и зарегистрировал компанию California Siberia Enterprise. Вместе с изготовлением печати процедура заняла около часа. Затем я пошёл в центр Kinko's, где за деньги оказывали офисные услуги, и нашёл там в бесплатных шаблонах изображение сибирского медведя, которого решил сделать логотипом фирмы. Всё сходилось: медведь символизировал Сибирь, жёлтый и зелёный цвета – Калифорнию. Я тут же напечатал визитки:
California Siberia Enterprise
Oleg Tinkov
President
Я начал отправлять в Россию всякую всячину, например несгораемые сейфы. Отправляли мы это с Санкиным сначала по карго, а потом контейнерами. В Питере грузы встречал мой младший партнёр и генеральный директор «Петросиба» Андрей Сурков, сидевший «на хозяйстве». Он, кстати, до сих пор торгует техникой в Петербурге: продает бренды Bang&Olufsen, Loewe и пр. Я познакомился с ним на Наличной улице в общежитии, где жила Рина. Я постоянно видел молодого предприимчивого парня в очках, всё время мне что-то предлагавшего, например косметические наборы или блоки кассет. Он, гадёныш, в магазинах эти блоки покупал дёшево, а вечером пытался мне их перепродать. С другой стороны, я их мог загнать ещё дороже в Сибири, поэтому и брал у него. На этих спекуляциях мы и сошлись, а когда встал вопрос о генеральном директоре «Петросиба», я, конечно, назначил Андрея. Он был на месте: очки, костюм – банкиры доверяли ему.
Я же в 1993 году, помимо бизнеса, думал о том, как остаться в Америке. Чтобы получить грин-карту, то есть вид на жительство, я бегал в INS – The United States Immigration and Naturalization Service – так называлось тогда ведомство, занимавшееся иммигрантами.
* * *
В Америке я стал по-настоящему православным. Покрестился я ещё в Ленинграде 25 декабря 1988 года, в свой день рождения, но церковь почти не посещал. В Санта-Розе же русские собирались в церкви, и мне понравилось ходить туда. Это была отдушина, единственное место, где я мог говорить по-русски. С батюшкой и прихожанами мы пили чай с блинами после службы. Я ещё больше полюбил русскую культуру, православную религию и церковь. Я к этому тянулся.
С помощью церкви узнал многих «старых русских», потомков белогвардейских семей. Как правило, это были сибиряки, мои земляки, бежавшие в Харбин. Когда в Китае произошла революция, они уплыли в Бразилию, Венесуэлу и, наконец, осели в Калифорнии. Я общался с этими стариками, говорящими на трёх языках – русском, китайском и английском. Я видел русских дам в вуалях. Именно в США, в церквях, из уст старых русских эмигрантов я услышал самый правильный и красивый русский язык. Почувствовав эту атмосферу, я ещё больше утвердился в том, что православие – моя религия. И главное – я познакомился с «другими русскими», не испорченными советской системой. Они мне давали советы – как адаптироваться, жалели меня, один даже матрас подарил, чтобы мне у Санкина на полу лучше спалось. Тут, в Америке, я понял, какую Россию мы потеряли.
Зорик из Сан-Франциско – лучший парикмахер на планете Земля
Настоящие русские не имели никакого отношения к «русской мафии», о которой любят говорить в США. Например, в Сан-Франциско действовала банда, убившая нескольких людей. Их поймали, сделали фото на фоне русской церкви и напечатали в газете с заголовком «Русская мафия наконец-то обезглавлена». В тексте были перечислены фамилии типа Циммерман и Лернер. Это обижало и оскорбляло старых русских интеллигентов. В конце 1980-х – начале 1990-х в Америку из СССР приехали нувориши – евреи, украинцы, молдаване и другие. Они даже не говорили правильно по-русски, ненавидели русских, но в глазах американцев всё равно считались «русскими». Все их неприглядные дела автоматически приписывались обществом русским в целом и «русской мафии» в частности.
Ещё немного про «русскую мафию». В 1993 году, только приехав, я пошёл в русский ресторан StageCoach, по субботам превращавшийся в дискотеку. Там у меня, как водится, завязался конфликт с местными крутыми. Они, насмотревшись постперестроечных фильмов, тоже строили из себя бандитов. Вернее пытались выглядеть так, как их «собратья» на исторической родине, хотя в Сан-Франциско это смотрелось карикатурно. Правда, там тоже были серьёзные пацаны, например Паша Удлер – его брата застрелили китайцы буквально накануне нашего «знакомства».
Когда они на меня словесно наехали на дискотеке, я был с головы до ног в чёрном от Versace. Печатка с бриллиантом на мизинце и шрам на лице. То есть по «их параметрам», я был «пацан», может, даже блатной. На этом я и сыграл: заговорил на фене, они приняли меня за своего, мы подружились, и в итоге они меня не тронули.
Плюс мне помог как всегда Его Величество Случай. Ко мне в гости приехал сибирский земляк Николай Никитич Журавлёв, и по сибирской традиции мы захотели в баню. Узнали, что в центре Сан-Франциско какие-то еврейские иммигранты держат сауну (вроде как подобие настоящей русской бани). Туда и пошли. Отвратительный сервис, ужасная антисанитария, 50 градусов в сауне и т. д. Разводка. Я стал чего-то требовать, завязалась словесная баталия с хозяйкой, оказавшейся, как я потом узнал, сестрой этого самого Паши Удлера. И подругой моего хорошего знакомого, легендарного Зорика из Одессы. Зорик интересен тем, что, прожив в Штатах 25 лет, совсем не умел говорить по-английски. Также он знаменит курьёзными историями, связанными с пьянками и экспериментами с наркотиками.
При этом Зорик – САМЫЙ талантливый парикмахер из тех, кого я встречал в жизни, он стрижёт не глядя, быстро и очень уверенно. Зная его 15 лет, я ни разу не видел неудовлетворённого клиента, даже женщину. Он брадобрей от Бога – будете в Сан-Франциско, обязательно зайдите на Грин-стрит в салон Backstage.
