— Я не хотел тебе этого говорить, но жена есть жена.
— Вы пытаетесь меня, действительно, рассердить и заставить высказать то, о чём я предпочла бы умолчать?
— Не сердись! Не сердись! Это у меня единственная просьба.
Раболепное выражение, появившееся на его красивом элегантном лице, только спровоцировало Саэко.
— Вы растоптали мои юные чувства и сейчас говорите подобным образом. И подумайте об Отанэ, если можете. В отличие от меня бедняжка была воспитана вести подобную жизнь, и чувствует себя счастливой, что она её имеет. Она, ни в чём не сомневаясь, полностью отдала себя вам, и вы хотите от неё отделаться, когда она уже больше не удовлетворяет ваши прихоти. Это просто чудовищно.
— Но если ты дашь ей достаточно денег, она с радостью вернётся к своим родителям.
Саэко расхохоталась.
— Я, конечно, не сделаю ничего подобного. Я определённо отказываюсь и нахожу это предложение очень забавным. Кто покупает что?
— Хорошо. Я смогу сам как-нибудь наскрести нужную сумму.
— Скажите мне, когда вы отправите Отанэ, с кем вы собираетесь жить в этом доме?
Нобу побледнел. Он хорошо понял, что она имела в виду, но не мог что-либо сказать, задохнувшись от оскорбления.
— Жестоко вы поступаете. Отанэ хорошая простая женщина. И какой это будет для неё удар. А вы подумали, какая сейчас там жизнь, прежде чем решить выбрасывать её на улицу?
— Поэтому я и собираюсь дать ей деньги.
— А она на это согласна? Или это всё только ваша идея? Когда я впервые узнала о ваших с ней отношениях, единственная причина, по которой я могла простить вас, была уверенность, что вы, по крайней мере, любите её. Но если вы пренебрегли мною из-за простого каприза и, если вы признаете, что всё сказанное вами было ложью… не делаете ли вы этим мне, как женщине, труднее всё это переносить? Я с самого начала полностью полагалась на вас.
— Но ты полностью ошибаешься о том, что произошло между нами. Это…
— Я ничего не знаю и не хочу знать. В подобных ситуациях ответственность лежит на мужчине. Отанэ и я, как женщины, чувствовали себя неловко по отношению друг к другу, а вы оба прекрасно знали, что поступаете неправильно, и не решались обсуждать то, что произошло. А сейчас, спокойной ночи. Подумайте над этим. Если вы собираетесь так поступить, то абсурдно жаловаться на недостаток денег.
Нобу внезапно сверкнул глазами и закричал:
— Саэко! Ты в кого-то влюбилась!
— Что?
— Это так! Определённо это так!
— Я оставляю это на ваше воображение. Конечно, я не знаю, что может случиться в будущем, но сейчас это вряд ли возможно. Я увлекающаяся натура. Если я полюблю кого-либо, то, будучи женой только по названию, у меня не будет желания содержать номинального мужа и его любовницу. Вы можете быть в этом уверены.
Нобу ничего не ответил, но неожиданно обнял Саэко за плечи и попытался притянуть её к себе. У него были сильные руки спортсмена, занимавшегося греблей в студенческие годы, но Саэко упёрлась своими обеими руками ему в грудь и изогнулась назад подобно луку, чтобы помешать дальнейшему сближению.
— Саэко, это ты, кого я всегда любил. Правда, всем сердцем…
— Уберите от меня свои руки, иначе я позову Отанэ. Вы неожиданно заговорили так, потому что вам нужны деньги.
— Саэко, это неправда.
— Нет, я вас знаю, вашу кровь и воспитание. Для вас всех настали трудные времена, не правда ли? Но прекратите этот отвратительный, недостойный мужчины спектакль. Вместо Отанэ передайте мне отступные и утешительные деньги, и мы расстанемся навсегда. Я не думала об этом, пока вы не упомянули, но есть мужчина, которого я могу полюбить. Я хочу уйти к нему.
Руки Нобу опустились как плети, и он стоял как одеревенелый и безжизненный. Нижняя челюсть у него отвисла, и мертвенно бледное лицо уродливо перекосилось. Улучив момент, Саэко вышла и позвала Отанэ своим обычным тоном.
— Прости меня, Саэко, прости меня. Ты не должна так жестоко мучить меня. — Нобу скулил как побитый щенок.
— Если тебя это устраивает, давай оставим всё, как есть. Но не сердись… Я буду терпеть… Только не сердись.
Саэко прислушалась к тишине в доме. Отанэ не появлялась.
— Попытайтесь быть мужчиной, — сказала она с раздражением. — Но, кажется, я больше мужчина, чем вы. Спокойной ночи.
Нобу не торопился уходить. Раздражение Саэко дошло до того, что она могла бы распустить пояс кимоно и лечь в кровать, не обращая на него никакого внимания. Она всегда тщательно следила за собой, и её тело было всё ещё молодым. Она любила рассматривать своё тело в большом зеркале, и это придавало ей уверенность в себе. Нобу наконец извинился в последний раз и вышел. Она даже не побеспокоилась закрыть за ним дверь на ключ.
— А-а… — глубоко вздохнула она и вытянула своё слегка прикрытое тело на кровати, широко раскинув руки и ноги. Она, казалось, могла чувствовать цветение пионов в саду за своим окном, и периодически доносившийся до неё шум волн, которые накатывались на покрытый галькой берег, только усиливал тишину ночи.
Её глаза были закрыты, и она могла слышать свою взбудораженную кровь, но её ум был спокоен. Он остался безразличным к недавнему инциденту, однако она почувствовала тяжесть в своём распростёртом теле.
Внезапно её сердце заколотилось сильнее. Она изменила положение своих рук и ног и затем осознала, что её новая поза была та же, которую её тело автоматически приняло в ту ночь в Сингапуре после того, как она рассталась с Кёго Мория. Закрыв глаза, она лежала неподвижно, и чувство насыщения, которое она испытывала в прошлую ночь, проникло в её тело и привело в состояние экстаза. Она уподобилась губке, которая тяжелеет по мере того, как всасывает в себя воду. И когда она переполнилась, Саэко укусила свою губу и тихо застонала.
Он, который гораздо старше её, смог вызвать у неё такие чувства, она со всё большим удивлением сознавала это, ибо нечеловеческое одиночество её всё больше омрачало её сердце.
Сейчас ей нечего было бояться в этом мире. Но в кого она превратится, если будет продолжать жить по-прежнему. Кёго Мория ненавидит её, в этом не может быть никаких сомнений. От этих мыслей дрожь страха охватила её полуголое тело.
Она вздохнула, села и выключила лампу около кровати.
СТАДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ
Когда Томоко пыталась вернуть бриллиант, Саэко оттолкнула её руку и отказалась взять его.
— Оставьте его у себя. Они иногда могут пригодиться. — Она улыбнулась, и то, что она сказала, затронуло тайные мысли Томоко.
— Этот бриллиант является слезой, которая выпала из ваших глаз, когда мы говорили о вашем отце. Это было так красиво! Это я заставила вас плакать, поэтому бриллиант принадлежит Вам.
